Город 312 - "Останусь"

Что-то у меня сегодня настроение "минорное", соответственно и музыка подбирается...
Клип на какой-то очередной "Дозор". Я эти фильмы не люблю и не смотрю - не мое это все. Понял после первого "Дозора", который смотрел исключительно по желанию сына, фаната этой истории; так ему и сказал - не навязывай больше мне вампирских сказок. А этот клип понравился; наверное, все что можно было выжать из фильма, сюда и впихнули. Но главное здесь - песня, просто видеоряд к ней хорошо подошел, спасибо тому, кто это все намонтировал...
[flash=425,349,www.youtube.com/v/u32YZxnXtCg?version=3&hl=ru_R...]

---

А вот просто что б не думали, что я живу только историей авиации...

Вот, нашел - Маша Кац и Анне Вески. Зацепило...
[flash=425,349,www.youtube.com/v/XxZNNmWVuDQ?version=3&hl=ru_R...]

---

Ходили ли поляки с саблями на танки?

Первая конная атака польской кавалерии во 2-й мировой войне

Так известный польский художник Ежи Косак представлял себе конные атаки поляков на немцев

1 сентября 1939 г нацистская Германия напала на Польшу, развязав тем самым вторую мировую войну. Сопротивление, оказанное поляками агрессору, располагавшему значительным превосходством в танках и авиации, продолжалось недолго (с 1 сентября по 6 октября 1939 г.), но эта короткая кампания отмечена многими славными для польского оружия боевыми эпизодами. К числу последних, безусловно, относятся конные атаки польской кавалерии, которые на фоне тогдашней «войны миров» воспринимались как романтический анахронизм и породили известную легенду о храбрых, но безрассудных уланах, бросавшихся с пиками и саблями на немецкие танки. Созданию этого мифа немало способствовала фашистская пропаганда, которая хотела доказать «природную дикость» поляков, пытавшихся подобными архаичными методами бороться с могучей машиной — творением военного и технического гения германского народа.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Подлинные факты разоблачают лживость этих утверждений. Действительно, в 1939 г. польская кавалерия совершила по крайней мере шесть атак в конном строю, однако только две из них отмечены присутствием на поле боя немецких бронеавтомобилей (1 сентября под Кроянтами) и танков (19 сентября при Вульке Венгловой), причем в обоих эпизодах бронетанковая техника противника не являлась непосредственной целью атакующих улан. Следует отметить, что в польской кавалерии конная атака (szarza) не являлась тогда регламентированным видом боевых действий. Согласно «Общей инструкции для боя» (Ogolnej instrukcji walki), изданной еще в 1930 г., кавалерия должна была двигаться в конном строю, а сражаться — в пешем. На практике, однако, допускались исключения (например, при неожиданном нападении на противника с целью застигнуть его врасплох или при прорыве из окружения). Инициатива конных атак 39-го года исходила, как правило, от самих командиров кавалерийских частей и подразделений, а в одном случае (под Калушином) польский эскадрон атаковал подобным образом вследствие неправильно понятого приказа старшего начальника.
Честь проведения первой в истории второй мировой войны кавалерийской атаки принадлежит 18-му полку Приморских улан. Этот полк был образован 25 июня 1919 г. в Познани под именем 4-го Надвислянского уланского, а с февраля 1920 г. стал называться «поморским», получив №18.
В августе 1939 г. 18-й уланский полк находился в районе приграничного городка Хойнице, где входил в отряд «Хойнице», подчинявшийся штабу группы прикрытия «Черск» генерала бригады Станислава Гжмот-Скотницкого, занимавшей «Данцигский коридор».

Солдат и офицер 18-го полка Поморских улан

22 августа 1939 г. 18-й уланский полк получил приказ о мобилизации. В этот день из него был выделен сводный эскадрон, который под командой ротмистра Зыгмунта Эртмана расположился сторожевой заставой у деревни Лихновы, чтобы патрулировать ближайший участок польско-германской границы. 25 августа весь полк, завершив мобилизацию, выдвинулся из Грудзендза в район Лихновы, получив задачу обеспечивать левый фланг отряда «Хойнице», а в случае наступления превосходящих сил противника — сдерживать их на общем направлении: двор (хутор) Рацлавки — Езиорки — Сарбиново — Рытель. В это время 18-й уланский полк имел следующий состав: штаб (командир полка — полковник Казимеж Масталеж, заместитель - майор Станислав Малецкий, 1-й адъютант — ротмистр Вацлав Годлевский, 2-й адъютант — подпоручик запаса Тадеуш Милецкий, взвод связи — вахмистр Ядзинский); специальный подотдел (противотанковый взвод — подпоручик Роман Чишельский, самокатный взвод и пионерная дружина); капеллан; подотдел квартермистра (административно-хозяйственный эскадрон под командой полкового квартермистра ротмистра Влодзимежа Рачинского, полковой обоз, казначей полка, офицер вооружений и химзащиты, врач, ветеринар и офицер продовольственной части). Основные силы полка составляли 4 линейных (конных) эскадрона (1-й — ротмистр Эугениуш Щвещчак, 2-й — ротмистр Ян Ладось, 3-й — поручик Шлосовский, 4-й поручик Глыба-Глыбович) и пулеметный эскадрон (ротмистр Зыгмунт Эртман). После мобилизации полк насчитывал около 35 офицеров, более 800 подофицеров и рядовых, 850 коней, 2 противотанковых орудия калибра 37 мм, 12 ПТР, 12 станковых пулеметов (в т.ч. 4 вьючных и 8 на тачанках), 18 ручных пулеметов, 2 мотоцикла с колясками и 2 радиостанции. 29 августа к 18-му полку улан присоединилась приданная ему 2-я батарея 11-го конно-артиллерийского дивизиона. Командир этой батареи, капитан Ян Пастурчак имел в своем распоряжении 180 канониров, 248 лошадей, 4 легких орудия и 2 станковых пулемета.
31 августа 1939 г. поморские уланы занимали позицию вблизи границы, вдоль шоссе, ведущего из Хойнице на юг. В боевой оборонительной линии, протянувшейся от двора Замарте (на юге) через деревни Деренговице и Мошченица до Нежиховице и Шенфельд (на севере), были расположены 1-й, 2-й и 3-й (без одного взвода) эскадроны полка, поддержанные частью пулеметного эскадрона и одним противотанковым орудием. На их правом фланге, непосредственно впереди Хойнице, находился 1-й стрелковый батальон подполковника Густава Зачного, на левом — рота пограничной охраны комиссариата Замарте, а еще южнее — 35-й пехотный полк подполковника Яна Малишевского (из 9-й пехотной дивизии). С фронта оборонительная линия 18-го уланского полка, возглавляемая майором Малецким, была прикрыта сторожевыми постами. В полковом резерве у деревни Лихновы располагался 4-й эскадрон, усиленный одним взводом 3-го эскадрона, тяжелыми пулеметами и противотанковой пушкой. Этой частью полка командовал ротмистр Эртман. 2-я батарея 11-го конно-артиллерийского дивизиона заняла огневую позицию в районе двора Рацлавки, имея наблюдательный пункт вблизи деревни Лихновы, где размещался на квартире командир поморских улан полковник Масталеж. Последняя ночь перед вторжением была тревожной. Уланские патрули, наблюдавшие за границей, слышали в темноте шум многочисленных моторов, раздававшийся со стороны Германии. Накануне днем они видели, как направляются к польской границе эшелоны с немецкими войсками и боевой техникой. Около 1.00 1 сентября полк получил из штаба группы прикрытия «Черск» приказ удвоить бдительность. В связи с этим полковник Масталеж в 3.00 собрал на своей квартире офицеров, чтобы ознакомить их с общей обстановкой и повторить еще раз задачу полка. Около 4.15 участники собрания услыхали со стороны Хойнице глухие раскатистые звуки. Сначала они подумали, что там идет гроза, но когда грохот повторился, в нем распознали артиллерийскую канонаду. Полковник прервал совещание и велел офицерам вернуться на свои места.
Сторожевые посты полка доложили, что на них движется пехота и броневики. Утро было холодное, над землей стоял густой туман, который очень затруднял ведение боя. В это время на участке обороны отряда «Хойнице» границу Польши перешла 20-я немецкая мотопехотная дивизия, наступавшая на левом фланге XIX танкового корпуса генерала Хейца Гудериана. Ближайшей задачей этой дивизии являлся захват города Хойнице, а в дальнейшем она должна была продвигаться через Тухольскую пустошь и город Оше на Грудзендз. Непосредственно против позиции поморских улан действовал 76-й мотопехотный полк 20-й дивизии, а южнее его — 2-я мотопехотная дивизия вермахта, которая должна была прорвать пограничные укрепления на участке 35-го полка польской пехоты, а затем наступать к городу Тухоля.

Схема действий 18-го уланского полка 1.09.1939 г.

Сторожевые посты 18-го уланского полка не могли сдержать натиска во много раз более сильного противника и отступили, потеряв убитыми своих командиров — подпоручиков Дембского и Московского. Немцы устремились на оборонительную линию улан, перед которой, однако, были задержаны огнем пулеметов и противотанковой пушки. В 5.45 над наблюдательным пунктом и позицией 2-й батареи 11-го конно-артиллерийского дивизиона начал кружить самолет противника. По приказу капитана Пастурчака оба батарейных пулемета обстреляли эту воздушную цель и поразили ее в тот момент, когда она показалась в просвете между тучами. Сбитый немецкий самолет упал в 80 м от наблюдательного пункта батареи, его пилот был убит, а штурман тяжело ранен.
76-й мотопехотный полк, поддержанный бронеавтомобилями, возобновил вскоре свое наступление в направлении деревни Лихновы, одновременно угрожая обходом левому флангу улан. Последнее обстоятельство вынудило полковника Масталежа около 8.00 начать отвод своих эскадронов на новую линию обороны в районе Павлово-Рацлавки. Около 9.00 2-й эскадрон полка (правофланговый), отойдя к деревне Агновице, был там прижат к земле пулеметным огнем и не мог оторваться от сильно наседавшей на него немецкой пехоты. Тогда полковник Масталеж послал офицера к ротмистру Ладосю с тем, чтобы последний отметил на карте расположение своего эскадрона. Получив эти данные, конная батарея открыла огонь по немцам. Серия стальных гранат с моментальным взрывателем, выпущенная из польских орудий, легла в 50 м перед стрелковой цепью улан, заставив противника остановиться. 2-й эскадрон смог после этого отступить вслед за 1-м и 3-м эскадронами полка.
Туман начал рассеиваться, когда немецкие бронеавтомобили 20-го разведывательного дивизиона, двигаясь впереди своей пехоты, появились у охваченной пламенем деревни Лихновы. Здесь они были встречены меткими выстрелами противотанковых пушек и ружей (ПТР) уланского полка. Вскоре несколько бронемашин противника уже горело, а остальные быстро откатывались назад. Командир противотанкового взвода подпоручик Чишельский лично подбил 3 бронеавтомобиля, но сам был поражен немецкой пулей в шею и скончался на месте. Прекратив наступление, немцы начали обстреливать новую оборонительную позицию поляков своей артиллерией. С 4.45 до 10.00 противник смог продвинуться на участке 18-го уланского полка на расстояние около 8 км, остановившись перед линией его обороны, проходившей от стыка с позицией 1-го стрелкового батальона через Павлувко и Павлово до Рацлавок. Левый фланг этой боевой линии, прикрытый взводом полковых самокатчиков, был открыт, и его легко могли обой¬ти немецкие части, разбившие польскую пограничную стражу в районе Замарте-Камень.
Около 11.00 полковник Масталеж, получивший от самокатного взвода донесение об обходе противником южного фланга, приказал своему полку и приданной ему конной батареи отступить на рубеж железной дороги в районе Павлово-Рацлавки. Около 12.00 немцы развернули для наступления на эту новую позицию два батальона пехоты 76-го полка, но удачные действия батареи капитана Пастурчака, открывшей стрельбу шрапнелью, сорвали вражескую атаку. В течение 40 минут батарея выпустила половину своего боекомплекта, причем стволы орудий так разогрелись, что их пришлось специально охлаждать (у одной пушки от перегрева разорвался ствол и был сломан замок).
Польские уланы и канониры стойко выдерживали огонь артиллерии и налеты бомбардировщиков, но около 14.00 ситуация резко осложнилась, так как частям 20-й немецкой мотопехотной дивизии удалось благодаря своему численному превосходству вытеснить из Хойнице 1-й стрелковый батальон. Создалась угроза правому флангу уланского полка, поэтому полковник Масталеж отвел его на новую позицию: 1-й, 2-й и 3-й эскадроны организовали оборону на рубеже Нова Церкев — Стерново, 4-й эскадрон (резервный) расположился позади них, в районе Якубово — Лотынь, а 2-я бата¬рея 11-го конно-артиллерийского дивизиона встала на опушке леса северо-восточнее Лотыня.
Около 15.00 1-й стрелковый батальон, защищавший район Хойнице, и действовавший севернее батальон НО «Черск» начали отход на новую оборонительную линию за рекой Брда. Немецкие войска, наступающие с юга, угрожали перерезать польской пехоте путь отступления. Чтобы избежать этого, командир отряда «Хойнице» полковник Маевский, посовещавшись с генералом Гжмот—Скотницким, приказал полковнику Масталежу с частью 18-го уланского полка, оторвавшейся от противника, нанести контрудар по немецкой пехоте в районе деревни Кроянты. Для усиления улан генерал решил направить часть резерва группы «Черск» (эскадрон танков ТК из 81-го бронедивизиона и эскадрон самокатчиков Поморской кавалерийской бригады). Около 17.00 в распоряжение полковника Масталежа прибыл с эскадроном танков командир 81-го бронедивизиона майор Франтишек Шыстовский. В это же время офицер связи привез приказ генерала Гжмот-Скотницкого, согласно которому 18-й уланский полк должен был перед сумерками ударить по немцам всеми своими силами, а затем, оставив один эскадрон в соприкосновении с противником, отступить за Брду и там закрепиться.
Оценив сложившуюся ситуацию, командир поморских улан приказал 3-му эскадрону полка и двум взводам пулеметного эскадрона оставаться на занимаемой позиции в районе деревни Стерново, дожидаясь подхода танкового и самокатного эскадронов. 4-му эскадрону и взводу пулеметчиков перейти в район Лотыня и удерживать край леса к западу от Езиорок (у шоссе Хойнице—Рытель). Конный маневренный отряд во главе с майором Малецким (1-й и 2-й эскадроны и два взвода 3-го и 4-го эскадронов) должен был через деревни Крушки, Кроянты и Павлово выйти к 19.00 в тыл немецкой пехоте, атаковать ее, а затем отступить на Граново и далее к линии укреплений в районе местечка Рытель, занятых польской пехотой.
Узнав об этой диспозиции и приказе полковника Масталежа, поручик Цыдзик (офицер связи генерала Гжмот-Скотницкого) усомнился в целесообразности такого решения. «Не лучше было бы, пан полковник, наступать в пешем строю?» — спросил он с беспокойством. В жилах Масталежа взыграла кровь старого солдата. «Не учите меня, пан поручик, как следует исполнять невыполнимые приказы», — сказал он с раздражением в голосе. «Так точно», — ответил Цыдзик, но все-таки связался по телефону с начальником группы прикрытия «Черск» и сообщил ему о намерениях Масталежа. Выслушав своего офицера связи, генерал Гжмот-Скотницкий согласился с его доводами и лично отправился на командный пункт 18-го уланского полка. Однако он опоздал: конная группа майора Малецкого, выступившая в 17.30, уже совершала свой рейд в тыл неприятеля.
Пройдя около 10 км, дивизион майора Малецкого оказался в лесу недалеко от деревни Крушки, северо-восточнее Кроянт. Приближалось время, назначенное для начала атаки (19.00), а до исходного района Павлова было еще около 7 км, когда головная застава отряда обнаружила батальон немецкой пехоты, остановивишийся в 300—400 м от лесной опушки. Майор Малецкий решил атаковать этого противника в конном строю, используя эффект внезапности. Он построил свой дивизион в два эшелона: впереди 1-й эскадрон (ротмистра Щвещчака), развернутый в линию взводов, а за ним на дистанции 200 м 2-й эскадрон (ротмистра Ладося), в таком же боевом порядке. Численность обоих эскадронов составляла тогда примерно 200 всадников. Уланы, одетые в полевые мундиры, были вооружены саблями и кавалерийскими карабинами. На головах они имели каски французского образца (модели Адриана).

По старинной команде «szable dlon!» (сабли вон!) уланы быстро и слаженно обнажили клинки, заблиставшие в красных лучах заходящего солнца. В тот момент, когда эскадроны лихо развернулись на опушке леса, на их фланге появился со своим штабом полковник Масталеж. Догнав дивизион Малецкого, полковой командир захотел лично принять участие в конной атаке. Повинуясь сигналу трубы, уланы стремительно понеслись на врага, ошеломленного столь неожиданным нападением. Немецкий батальон, не принявший должных мер предосторожности, был застигнут врасплох, и в панике рассыпался по полю. Кавалеристы, настигая бегущих, беспощадно рубили их саблями. Однако этот триумф кавалерии продолжался недолго. Увлеченные своей блестящей атакой, поляки не заметили несколько бронеавтомобилей противника, укрытых в лесу. Выехав из-за деревьев, эти бронемашины открыли во фланг скачущим эскадронам частый пулеметный огонь. Спрятанная в зарослях немецкая пушка также начала обстреливать улан. Десятки коней и людей пали от вражеских пуль и снарядов... Адъютант полка ротмистр Годлевский, рухнув на землю вместе с убитой под ним лошадью, видел, как в нескольких метрах от него погиб полковник Масталеж. Полковой командир и его конь были сражены наповал одной и той же очередью.
Понеся большие потери, дивизион майора Малецкого отступил за ближайший лесистый гребень, где и укрылся от неприятельского огня. Кроме полковника Масталежа, были убиты два офицера (командир 1-го эскадрона ротмистр Щвещчак и 2-й адъютант, подпоручик запаса Милецкий) и 23 улана. Поручик Антоний Унруг и около 50 улан были тяжело ранены. Только половина участвовавших в атаке всадников собрались в лесу возле шоссе Хойнице — Рытель.
Вскоре на месте сбора уцелевших улан появился генерал Гжмот-Скотницкий, прибывший на автомобиле вместе с несколькими офицерами. Майор Малецкий доложил генералу о ходе атаки и понесенных дивизионом тяжелых потерях. Свидетелем данного рапорта был поручик артиллерии Станислав Славинский, прикомандированный к штабу армии «Поможе». Он еще раньше приехал к сборному пункту уланских эскадронов и теперь подошел к начальнику группы прикрытия «Черск» за инструкциями. «Прошу Вас донести в штаб армии обо всем, что Вы здесь видели, — сказал ему Гжмот-Скотницкий. — Я приказа об этой конной атаке не отдавал и не способен был ее предотвратить». Круто повернувшись, генерал быстрым шагом направился к стоящему вдали автомобилю. Уже садясь в машину, он подозвал майора Малецкого и командира 2-го эскадрона ротмистра Ладося и приказал им с остатками дивизиона спешно отходить в направлении Рытеля, забрав с собой раненых и боевое снаряжение.
В то время, когда дивизион майора Малецкого совершал свой обходный маневр и атаковал под Кроянтами, остальные эскадроны 18-го уланского полка (3-й, 4-й и пулеметный), поддержанные самокатным эскадроном Поморской кавалерийской бригады и 2-й батареей 11-го конно-артиллерийского дивизиона, обороняли рубежи Стерново—Лотынь—Якубово. Около 20.00 командовавший этим отрядом ротмистр Эртман получил приказ любой ценой удержать до 22.00 западный край леса в районе Якубово — двор Езиорки, а затем отойти за Брду. Во исполнение данного приказа 3-й эскадрон поручика Шлосовского перешел из Стернова на опушку леса Якубово — Езиорки, оседлав шоссе Хойнице — Рытель. За ним отступил к Рытелю бригадный эскадрон самокатчиков, а конная батарея капитана Пастурчака заняла новую огневую позицию позади 3-го эскадрона, юго-восточнее деревни Млынки. 4-й эскадрон (поручика Глыбы-Глыбовича) прикрывал эту перегруппировку и должен был отойти последним.
Около 21.00 батальоны 76-го немецкого мотопехотного полка начали наступление на 3-й эскадрон приморских улан и оттеснили его за шоссе, к самой опушке леса. В результате 4-й эскадрон, еще не успевший отступить, был отрезан противником и разбит (лишь его остатки ночью смогли пробиться в район Рытеля). 3-й эскадрон в ночь на 2 сентября благополучно отошел к Рытелю, испортив за собой шоссейную дорогу. К полуночи весь 18-й уланский полк собрался в деревне Квьеки (под Рытелем), образовав резерв отряда «Хойнице». Команду над полком вместо убитого полковника Масталежа принял майор Малецкий.
Бой 1 сентября 1939 г. дорого обошелся поморским уланам, потерявшим до 60% людей и коней, 7 пулеметов, 2 противотанковых орудия и радиостанцию. Однако эти жертвы не пропали даром. Благодаря самоотверженным действиям полка, в том числе и лихой атаке под Кроянтами, была сорвана попытка противника, располагавшего большим перевесом в живой силе и технике, отрезать путь отступления пехоте польского отряда «Хойнице», которая ночью собралась за Брдой и вновь организовала там линию обороны.
Возвращаясь к конной атаке под Кроянтами, следует привести посвященные ей строки воспоминаний «отца германской танковой мощи» Гудериана. «Польская поморская кавалерийская бригада из-за незнания конструктивных данных и способов действия наших танков, — писал знаменитый генерал вермахта, — атаковала их с холодным оружием и понесла чудовищные потери». Факты, уже известные читателю настоящей статьи, разоблачают лживость этой цитаты, превратившей 3 неполных польских эскадрона в целую бригаду, немецкие броневики — в танки, а 26 убитых и 50 раненых улан — в «чудовищные потери». Подобную клевету маневренная, хорошо обученная, имевшая превосходный личный состав кавалерия 2-й Речи Посполитой неоднократно опровергала на поле боя. В трагические дни сентября 1939 г. она достойно противостояла сильному врагу и нередко побеждала его, сражаясь как в пешем, так и в конном строю, и в обороне и в наступлении.

Это сокращенный вариант статьи А.Васильева «Польская кавалерия во второй мировой войне», опубликованной в военно-историческом журнале «Цейхгауз» №1 1991 г.

---

CZERWONE MAKI NA MONTE-CASSINO – героям Польши

Песня и сражение


Аббатство Монте-Кассино – на эту скалу должны были взобраться польские солдаты под ураганным огнем противника

Песня «Czerwone maki na Monte-Cassino» является фактически гимном польской армии, причем она посвящена не только солдатам 2-го Польского корпуса генерала Андерса, сражавшимся на Монте-Касино, а всем героям Польши, когда-то проливавшим кровь за родину.

Битва под Монте-Кассино, известная также как Битва за Рим представляла собой серию из четырёх кровопролитных сражений 2-й мировой войны, в результате которых союзные войска прорвали линию немецких укреплений, известную как «Линия Густава», и овладели Римом.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

В начале 1944 года западная часть «Линии Густава» находилась под немецким контролем: немцы удерживали долины Рапидо, Лири и Гарильяно и некоторые прилежащие горные хребты. Однако древнее аббатство Монте-Кассино, основанное святым Бенедиктом в 524 году н. э., не было ими занято, хоть немецкие войска и устроили оборонительные позиции на склонах горы, под стенами монастыря.
Атаки на Монте-Касино начались 17 января и продолжались до 19 мая 1944 г. Уже 15 февраля аббатство, находящееся на вершине горы, которая возвышается над городом Кассино, было разрушено налётами американских бомбардировщиков B-17, B-25 и B-26. Эту варварскую бомбардировку христианской святыни, при которой не погибло ни одного немецкого солдата, но было убито множество местных жителей, искавших защиты под крышей храма, секретарь папы римского кардинал Луиджи Мальоне охарактеризовал как «грубейшую ошибку… акт величайшей глупости».
Только через два дня после бомбардировки немецкие десантники заняли руины, чтобы удерживать их. Десантники Германии были, пожалуй, самыми упорными и стойкими солдатами Вермахта, они представляли серьезную угрозу для наступающих союзнических войск. Прорвать их оборону американцам и англичанам никак не удавалось, в бесконечных атаках на немцев таяли целые полки, а дело фактически не сдвигалось с «мертвой точки». Не помогли даже присланные в этот район гурхи (британские колониальные войска из Непала, привычные к войне в горах). И тогда британцы бросили в мясорубку Монте-Касино 2-й Польский корпус генерала Андерса, отличавшийся высоким боевым духом. Как и положено британцам, привыкшим воевать чужими руками, поляков пустили на самые важные, а потому опасные участки; в частности, именно поляки должны были взять руины аббатства, господствовавшие на большой высоте над всей долиной и простреливавшие его насквозь.
Три дня польская пехота медленно, но упорно продвигалась в горы над Кассино, неся при этом тяжёлые потери; фактически, каждый десяток метров был полит польской кровью. Но серьёзные потери при этом понесли и обороняющиеся немцы: полковник Хайльман из 4-го парашютного полка позже назвал происходящее там «миниатюрным Верденом». До сих пор героизм, проявленный польскими солдатами в тех боях, является предметом национальной гордости польского народа. И 19 мая поляки все-таки очистили руины аббатства от немецких десантников, водрузив над ними свое бело-красное знамя.
Однако на этом битва не закончилась. 23 мая польский корпус атаковал Пьедимонте, который защищала окопавшаяся 1-я парашютная дивизия; 25 мая поляки взяли Пьедимонте, и вся линия укреплений рухнула. Дорога на Рим и далее на север была очищена. Благодаря упорству всех войск, сражавшихся под Монте-Касино, и в первую очередь – героизму поляков, прокладывавших дорогу к победе собственными телами, 4 июня 1944 года «Вечный город» был освобожден от оккупации.
Практически сразу же после прекращения боёв у Монте-Кассино польское эмиграционное правительство выпустило награду — «Крест Монте-Кассино», чтобы оценить таким образом заслуги польских войск в захвате важнейшей точки в немецкой обороне. В то же время польский поэт Феликс Конарский, участвовавший в тех боях, под впечатлением от увиденного написал знаменитую песню «Красные маки на Монте-Кассино» — своеобразный гимн польским солдатам, воевавшим там. Позднее возле монастыря было заложено польское кладбище; оно хорошо видно любому, кто осматривает окрестности с высоты восстановленного монастыря.
Поляки своим героизмом прославились даже среди множества храбрых солдат других наций, воевавших под Монте-Кассино; и эту славу поляков по-праву разделил самый необычный польский солдат - медведь по имени Войтек. Солдаты 22-й роты снабжения артиллерии из состава 2-го Польского корпуса подобрали его ещё при реорганизации корпуса в Иране. Этот медведь стал не только развлечением для поляков. В битве при Монте-Кассино Войтек помогал польским артиллеристам разгружать ящики с боеприпасами и даже подносил снаряды во время боя, чем и обессмертил своё имя…

Польский флаг над руинами аббатства Монте-Кассино


Ветеран Монте-Кассино – медведь-солдат Войтек


Крест Монте-Кассино – награда за доблесть в бою


Польское военное кладбище в Монте-Кассино

Ну и, наконец, сама песня «Czerwone maki na Monte-Cassino»
В основном везде дается хоровое исполнение, но я выбрал более мягкий, женский вариант,
тем более, что под него дан впечатляющий видеоряд


Спасибо за наводку на тему snarka - было над чем поработать!

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.13 (Легенда Кригсмарине)

Легенда Кригсмарине – «Пыхтящий бык Скапа-Флоу»

Гюнтер ПРИН
+ 28 судов (164 953 т)

Гюнтер Прин (Prien) (16.01.1908, Остерфельде, Тюрингия – 8.03.1941, Северная Атлантика), офицер-подводник, капитан 3-го ранга (1.03.1941). Прин был одним из тех асов-подводников, которые стали первыми военными героями Третьего рейха. Прин же был самой настоящей легендой Кригсмарине и примером для подражания: его героическая атака в тяжелых условиях на британские корабли в самом сердце Гранд-флита – бухте Скапа-Флоу - вошла в анналы подводной войны и показала, на что способна подводная лодка, управляемая отважным и умелым командиром.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Родившийся в Тюрингии Прин служил моряком в торговом флоте, а в 1934 г. поступил в Рейхсмарине Он перевелся на подлодки в 1935 г.Участник войны в Испании. 17.12.1938 назначен командиром подлодки U-47, на которой в годы 2-й мировой войны совершил 10 походов (провел в море в общей сложности 238 дней). Одержал первую среди подводников Германии официально зарегистрированную победу во 2-й Мировой войне: утром 5.09.39 г его подлодка U-47 потопила западнее Бискайского залива транспорт "Босния" (2407т). Прин вернулся из этого похода с тремя победами и был награжден Железным Крестом.

В ночь с 13 на 14.10.39 г около 1.00 ночи U-47 под командой Прина, преодолев минные поля и противолодочные сети, пробралась в главную базу британского флота Скапа-Флоу и торпедировала линкор "Роял Оук". Лодка прошла в базу в надводном положении в момент высокого прилива над затопленными судами проливом Керк. Обнаружив при свете северного сияния силуэты стоящих рядом кораблей "Роял Оук" и "Пегасус" (старый авианосец 1-й мировой войны, который Прин принял за линейный крейсер "Рипалс"), лодка с 16 кабельтовых выпустила в двух атаках 7 торпед. Изо всех торпед взорвалось только 3. Но и этого оказалось достаточно: линкор повалился на борт и затонул. Прин же вышел из бухты - работая дизелями и электромоторами "на полную", он еле преодолел встречное 10-узловое течение, и все это под аккомпанемент сирен, взрывов глубинных бомб, в свете северного сияния и беспорядочно блуждавших во все стороны прожекторов. В один из моментов проезжавший по берегу автомобиль на несколько секунд осветил фарами U-47... Весь прорыв и маневрирование в бухте заняли 5 часов. 17.10.39 г U-47 вернулась в Вильгельмсхафен. Прин за операцию был награжден Рыцарским крестом, а весь его экипаж - Железными крестами. Прин имел на рубке U-47 личную эмблему "Пыхтящий бык", которая впоследствии стала эмблемой флотилии 7.U.; с этого рисунка в германском флоте пошла мода на нанесение эмблем на рубках подводных лодок. В октябре 1940 г. Прин добавил к своему Рыцарскому кресту Дубовые листья. Награда была вручена подводнику за высокую боевую результативность.
U-47 вместе с Прином погибла в ночь с 7 на 8.03.41 г в 200 милях южнее Исландии, потопленная эсминцем "Вулверин".
Знавшие Прина современники характеризовали его как «несомненно, способного моряка, грубовато-прямого, задиристого человека и фанатичного наци». Прин не был самым результативным асом-подводником в плане тоннажа потопленных им судов, однако его подвиг в Скапа-Флоу на раннем этапе войны сделал Гюнтера наиболее прославленным из командиров германских подлодок.

РК: 18.10.1939, капитан-лейтенант, командир подлодки U-47;
РК-Дл (№5): 31.10.1940, капитан-лейтенант, командир подлодки U-47

Линкор "Роял-Оук"


Подводная лодка U-47 в надводном положении уходит из Скапа-Флоу после торпедирования "Роял-Оук"


Места попаданий торпед в линкор "Роял-Оук"


Останки линокра "Роял-Оук", лежащие на дне бухты Скапа-Флоу

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.12 (Самые результативные подводники)

Отто КРЕЧМЕР
+ 47 судов (274 333 т)

Отто КРЕЧМЕР (Kretschmer) (1.5.1912, Гейдау, Лигниц - 5.8.1998, Штраубинг, Бавария), самый результативный офицер-подводник Германии, капитан 2-го ранга (1.9.1944).
Сын силезского учителя, окончил школу в Эксетере (Англия), прекрасно знал английский язык. 9.10.1930 поступил н флот кадетом. 1.10.1934 произведен лейтенанты. Служил на учебном к «Ниобе» и лёгком крейсере «Эмден», а с декабря 1934 - на легком крейсере «Кёльн». В январе 1936 переведен в подводный флот; обер-лейтенант (1.6.1936). С ноября 1936 служил 1-м помощником на U-35, а 31.7.1937 стал ее командиром и совершил плавание к берегам Испании (для поддержки войск ген. Ф. Франко). 1 10.1937 получил в командование лодку U-23 (Тип II-В), на которой совершил 8 походов (проведя в море в общей сложности 102 дня). Произвел на ней несколько минных постановок у берегов Великобритании и потопил 8 судов. 1.6.1939 произведен в капитан-лейтенанты. 12.1.1940 торпедировал датский танкер «Денмарк» (10 517 т), месяцем позже Кречмер потопил британский эсминец «Даринг» (1375 т).
18.4.1940 назначен командиром подлодки U-99 (её он выводил в море 8 раз, проведя в плавании 127 дней). В первом же патрулировании потопил 11 судов. Гросс-адмирал Э. Рёдер лично встречал лодку и после доклада наградил Кречмера 4.8.1940 Рыцарским крестом Железного креста. 17 - 20.10.1940 принимал ак¬тивное участие в операции, когда во время полнолуния группа подлодок без потерь разгромила английские конвои 5С-7 и НХ-79. В ночь на 4.11.1940 К. потопил английские вспомогательные крейсера «Патроклус» (11 314 т), «Лаурентик» (18 724т) и «Форфар» (16 402т). 4.11.1940 награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями. В своем последнем походе Кречмер потопил еще 10 кораблей. 1.3.1941 произведен в капитаны 3-го ранга.
17.3.1941, когда U-99 возвращалась, полностью израсходовав боезапас, в Сен-Назер, она была обнаружена и забросана глубинными бомбами английским эсминцем «Уокер». Когда лодка всплыла, «Уокер» и др. эсминец - «Вэнок» - расстреляли ее, после чего Кречмер отдал приказ о затоплении лодки. Почти весь экипаж - 41 человек из 44, в т.ч. Кречмер, были взяты в плен и доставлены в Ливерпуль. Затем Кречмер был переведен в лагерь для военнопленных в Боуменвиль (Канада). 26.12.1941 награжден Рыцарским крес¬том с дубовыми листьями и мечами (№5). Награду Кречмеру передал комендант лагеря.
В дек. 1947 Кречмер вернулся в Германию. С 1955 служил в ВМС ФРГ: с 1957 командир 1-й эскортной эскадры, с ноября 1958 командующий амфибийными войсками. С 1962 на штабных должностях, с мая 1965 начальник Объединенных сил НАТО на Балтике. В сентябре 1970 вышел в отставку в звании адмирала флотилии (с 15.12.1965). Умер в госпитале, куда попал после автомобильной катастрофы.
Всего за время военных действий Кречмер потопил 47 кораблей общим водоизмещением 274 333 т и повредил 5 кораблей водоизмещением 37 965 т.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

____________________________________________________________________________________________________________________________________

Вольфганг ЛЮТ
+ 43 судна (225 756 т)

Вольфганг ЛЮТ (Liith) (15.10.1913, Рига, Российская империя - 13.5.1945, Фленсбург-Мюрвик), офицер-подводник, капитан 1-го ранга (1.9.1944).
В течение 3 семестров изучал право в университете. 23.9.1933 поступил на флот кадетом. Во время учебы совершил 9-месячное кругосветное плавание на учебном корабле «Горх Фок». 1.10.1936 произведен в лейтенанты. Служил на легких крейсерах «Карлсруэ» и «Кенигсберг». В февр. 1937 переведен в подводный флот. С июля 1937 плавал 2-м вахтенным офицером на подлодке U-27, а с окт. 1938 по окт. 1939 1-м вахтенным офицером на U-38, которой командовал Г. Либе.
С 16 по 28 дек. 1939 командовал подлодкой U-13. 30.12.1939 он получил новый корабль - лодку U-9 (Типа II-В), на которой совершил 6 походов (всего 74 дня в море); обер-лейтенант (1.6.1938). В мае 1940 потопил французскую подводную лодку «Дорис». 27.6.1940 переведен на подлодку Типа II-D U-138 (2 похода, 29 дней). Во время 1-го похода в ночь на 21.9.1940 Лют потопил 4 корабля общим водоизмещением 34 633 т и по возвращении из 2-го похода 24.10.1940 получил Рыцарский крест Железного креста. С 21.10.1940 по 11.4.1942 Лют командовал лодкой U-43 (5 походов, 204 дня в море, во время которых потопил 12 кораблей водоизмещением 68 077 т), а с 9.5.1942 по 31.10.1943 - U-181 (Тип IX-D, 2 похода, 335 дней в море). 1.1.1941 произведен в капитан-лейтенанты. Отличался высокой результативностью. Только за один поход в Южную Атлантику с сент. 1942 по янв. 1943 он потопил 12 судов общим водоизмещением 58 381 т. 13.11.1942 награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями. На U-181 совершил 2-е по длительности патрулирование - 206 дней, в ходе которого предложил ряд нововведений, имевших целью поддержать психологическую атмосферу.Во время этого похода лодка потопила 10 судов. 1.4.1943 произведен в капитаны 3-го ранга, а 15.4.1943 получил мечи к Рыцарскому кресту. Основными жертвами Люта стали не конвои, как у многих др. подводников, а отдельные корабли. 9.8.1943 награжден Рыцарским крестом с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами (всего два кавалера в ВМФ).
С янв. 1944 командовал 22-й флотилией подводных лодок. В июле 1944 возглавил 1-й отдел военно-морского училища в Мюрвике, а в сент. 1944 стал его начальником (самым молодым за всю историю этого учебного заведения); капитан 2-го ранга (1.8.1944). С 1 по 23 мая 1945 училище было местом пребывания германского правительства во главе с гросс-адмиралом К. Дёницем. Лют был застрелен немецким часовым после того, как назвал неправильный пароль. Похоронен с воинскими почестями.
Всего за время боев потопил 43 корабля противника общим водоизмещением 225 756 т, а также повредил 2 корабля (17 343 т) - это 2-й результат среди германских асов подводной войны.

U-138 тип II-D В. Люта

U-181 тип IX-D2 В. Люта

____________________________________________________________________________________________________________________________________

Иоахим ШЕПКЕ
+ 37 судов (155 882 т)

Иоахим ШЕПКЕ (Schepke) (8.3.1912, Фленсбург - 17.3.1941, Северная Атлантика), офицер-подводник, капитан-лейтенант (1.6.1939).
С 29.10.1938 командир учебной подлодки U-3 (Тип II-А), на которой совершил 3 похода (проведя в море в общей сложности 24 дня). С 3.1.1940 командир подлодки U-19 (Тип II-В), на которой совершил 5 походов и потопил 9 кораблей общим водоизмещением 15 715 т. С 30.5.1940 командир подлодки U-100 (Тип VII-B) (6 походов, 112 дней в море). В 1-м походе (авг. 1940) он потопил 6 кораблей водоизмещением 25 812 т. В сент. 1940 во 2-м походе Шепке в течение 2 дней потопил 7 кораблей (50 340 т). 23.11.1940 Шепке записал на свой счет еще 7 кораблей (24 601 т). В 1940 была опубликована книга Шепке «Подводник сегодня», которую он иллюстрировал собственными рисунками. 17.03.1941 г его лодка была обнаружена и атакована британскими эсминцами. В результате бомбежки U-100 получила тяжелые повреждения и всплыла, чтобы под покровом темноты скрыться от преследования. Однако лодка была обнаружена (впервые в истории) корабельным радиолокатором эсминца «Вэнок», вновь атакована и затонула, большая часть экипажа погибла (спаслось 6 матросов). Сам Шепке был раздавлен между тумбой перископа и форштевнем эсминца «Вэнок», протаранившим его лодку.
Всего за время военных действий Шепке потопил 37 кораблей общим водоизмещением 155 882 т и повредил 4 корабля водоизмещением 17 229 т.

РК: 24.9.1940, капитан-лейтенант, командир U-100;
РК-Дл (№ 7): 1.12.1940, капитан-лейтенант, командир U-100.

Подлодка U-19 (Тип II-В) И. Шепке

Подлодка U-100 (Тип VII-B) И. Шепке

______________________________________________________________________________________________________________________________________

Эрих ТОПП
+ 36 судов (198 617 т)

Эрих ТОПП (Торр) (2.7.1914, Ганновер - после 1989), офицер-подводник, капитан 2-го ранга (1.12.1944). 1.7.1935 поступил на флот фенрихом; 1.4.1937 произведен в лейтенанты. Служил на легком крейсере «Карлсруэ». В окт. 1937 переведен в подводный флот. В 1938 вахтенный офицер на подлодке U-46. С нояб. 1938 по апр. 1940 служил 1-м помощником на подводной лодке U-46; обер-лейтенант (1.4.1939). 5.6.1940 стал командиром U-57, на которой совершил 2 похода (провел в море в общей сложности 38 дней). Успешно действовал на транспортных коммуникациях в Атлантике, потопив 6 кораблей общим водоизмещением 36 862 т. По возвращении из 2-го боевого похода лодка 3.9.1940 была протаранена в устье Эльбы норвежским транспортом «Рона»; большинству членов экипажа удалось спастись, погибло лишь 6 человек. 4.12.1940 Топп получил новую лодку U-552 (тип VIIC); на ней он совершил 10 походов (308 дней в море). 20.6.1941 награжден Рыцарским крестом Железного креста и 1.9.1941 произведен в капитан-лейтенанты. 18.10.1941 атаковал конвой НХ-156. В ходе боя Топп потопил эсминец ВМФ США «Ройбен Джеймс», на котором погибло около 150 чел. Эмблемой лодки U-552 стало изображение красного дьявола, под этим именем Топп. и стал известен в Германии и за ее пределами. В 1941-42 на его лодке служил А. Бранди. В конце 1941 Топп совершил тяжелейшее плавание в район Азорских островов. 11.4.1942 Топп получил Знак подводника с бриллиантами и дубовые листья к Рыцарскому кресту, а через 4 месяца - 17.8.1942 - к нему добавлены мечи (№17). В марте - апреле 1942 во время своего 8-го похода Топп потопил 8 кораблей (водоизмещением 45 731 т). 17.8.1942 Эрих про¬изведен в капитаны 3-го ранга. 8.9.1942 сдал лодку и назначен инструктором ВМФ, участия в боевых действиях не принимал. С сент. 1942 командовал 27-й флотилией подводных лодок. Топпу одному из первых было поручено испытать новейшую подлодку XXI серии - U-3010, командиром которой он был назначен 23.3.1945. Подлодка боевых походов не совершала. С 27.4.1945 командовал лодкой той же серии U-2513. На ней Топп 1.5.1945 вышел в последнее боевое патрулирование 2 мировой войны. Через неделю, 7 мая Топп получил приказ не топить и не портить лодку. 8 мая спустил военный флаг, а на следующий день уничтожил торпеды, документы и новейшую аппаратуру. 28.5.1945 взят в плен в Осло и направлен в лагерь для военнопленных Крагере. Всего за время военных действий Топп потопил 36 судов (198 617 т) и повредил 4 судна (32 317 т), что вывело Эриха на 3-е место среди самых результативных германских асов подводной войны. Большинство побед Топп записал на свой счет в Северной Атлантике, действуя против конвоев вблизи североамериканского побережья. После войны Топп служил в рыболовецком флоте, а в 1958 был принят на службу в ВМС ФРГ. 4 года находился в США как член Военного комитета НАТО. В дек. 1969 вышел в отставку, контр-адмирал (1.10.1966). Был награжден Большим Федеральным крестом за заслуги. В 1970-84 работал консультантом на германских верфях.

Подлодка U-552 «Красный дьявол»

_______________________________________________________________________________________________________________________________________

Виктор ШЮТЦЕ
+ 35 судов (180 073 т)

(16.2.1906, Киль - 23.9.1950, Франк-фурт-на-Майне), офицер-подводник, капитан 1-го ранга (1.3.1944).
Командовал подлодками U-19 (16.1.1936 - 30.9.1937) и U-11 (13.8.1938 - 4.9.1939). С 5.9.1939 - командир подлодки U-25, на которой совершил 3 похода (проведя в море в общей сложности 105 дней). С 5.7.1940 командовал подлодкой U-103 - 4 похода (201 день в море). С 12.8.1941 командир 2-й флотилии подводных лодок. С марта 1943 и до конца войны Шютце занимал пост командующего подводными учебными флотилиями (FdU Ausbildungsflottillen) со штаб-квартирой в Готенхафене. Всего за время военных действий Шютце потопил 35 кораблей общим водоизмещением 180 073 т и повредил 2 корабля водоизмещением 14 213 т. В мае 1945 интернирован.

РК: 11.12.1940, капитан 3-го ранга, командир подлодки U-103;
РК-Дл (№ 23): 14.7.1941, капитан 3-го ранга, командир подлодки U-103.

U-103 тип IX-B

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.11 (Командующий Кригсмарине)

Дёниц, Карл
(1891-1981)

гросс-адмирал, командующий военно-морским флотом Германии с 1943, преемник Гитлера (май 1945), создатель и руководитель подводного флота Германии.
Родился 16 сентября 1891 в Грюнау, близ Берлина, в семье инженера-оптика. В 1910 поступил в военно-морское училище в Киле. В начале 1-й мировой войны на легком крейсере "Бреслау" воевал в Средиземном и Черном морях.
В 1916 Дёниц прошел переподготовку для подводных лодок и на следующий год стал командиром одной из них. Зарекомендовал себя как способный и талантливый офицер. Попав в плен к англичанам в октябре 1918, он был освобожден в 1919 и снова вернулся в ВМФ Германии. В 1923 Дёниц стал советником управления подводного флота в военно-морской инспекции. В 1924 он был направлен в Главное командование ВМФ в Берлине. Первые месяцы после прихода Гитлера к власти Дёниц находился в дальнем походе; вернувшись, получил назначение командиром на крейсер "Эмден". После отказа Германии от Версальского договора Дёниц 6 июня 1935 был назначен "фюрером подводных лодок" и возглавил 1-ю подводную флотилию. К осени 1935, несмотря на противодействие сторонников "больших кораблей", Германия уже имела 11 небольших подводных лодок.
Дёниц был одним из немногих убежденных национал-социалистов среди высших офицеров ВМФ. Он восхвалял Гитлера в выступлениях перед матросами, говорил, что Гитлер предвидел все и не совершил ни одного неправильного шага. Гитлер, в свою очередь, испытывал огромное доверие к Дёницу. К 1938 Дёниц разработал тактику групповых подводных атак ("волчьих стай") и в 1939 был назначен командующим подводным флотом. На этом посту Дёниц нес полную ответственность за потопление не только военных, но и торговых судов союзников. В августе 1942 Дёниц перенес свой командный пункт в Париж. Его самодисциплина и работоспособность, помимо таланта флотоводца, снискали ему всеобщее уважение среди офицеров ВМФ, которые в меньшей степени, нежели офицеры других родов войск были заражены нацистской идеологией. Дёниц лично встречал каждую лодку, возвращавшуюся на базу, присутствовал на выпуске каждого курса школы подводников, организовал специальные санатории для отдыха личного состава после изнурительных походов. Моряки за глаза называли своего командира "папаша Карл" или "Лев".
В марте 1942 Дёницу было присвоено звание адмирала. После ухода в отставку Эриха Редера 30 января 1943 Дёниц был назначен его преемником на посту главнокомандующего военно-морскими силами Германии (с присвоением звания гросс-адмирал). В марте 1943 германские субмарины потопили 120 кораблей союзников общим водоизмещением 623 тыс. тонн, за что Гитлер удостоил Дёница Рыцарского креста с дубовыми листьями. Однако в целом действия подводного флота Германии становились все менее удачными, и потери превысили производство лодок. К осени 1943 на каждое торпедированное грузовое судно приходилась одна потопленная подводная лодка.
Перед тем, как покончить с собой, Гитлер назначил Дёница президентом рейха, главнокомандующим вооруженными силами и военным министром. Об этом Дёницу телеграммой сообщил Мартин Борман. 2-5 мая 1945, находясь на командном пункте на Балтийском побережье под Фленсбургом, Дёниц назначил новое правительство. Надеясь на скорый конец войны, Дёниц хотел разрешить как можно большему числу немцев сдаться в плен англичанам и американцам, чтобы уберечь их от русских. Он убедился в провале гитлеровской политики и призывал немцев начать восстановление страны. 23 мая 1945 новый глава государства был захвачен в плен союзниками. Дёниц вместе с другими 22 нацистскими лидерами предстал перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге 20 октября 1945. Обвинение пришло к выводу, что, хотя Дёниц и является организатором и воспитателем германского подводного флота, он не был причастен к заговору с целью развязать агрессивную войну, не готовил и не начинал этой войны. Ему простили убийство моряков с подбитых его субмаринами военных и гражданских судов, но вменили в вину ответственность за гитлеровский приказ от 18 октября 1942, по которому захваченные экипажи союзнических торпедных катеров надлежало передавать в СС и расстреливать. Дёниц был признан виновным в военных преступлениях и приговорен к 10 годам тюремного заключения. Он отбывал срок в тюрьме Шпандау в Западном Берлине и был освобожден 1 октября 1956. Дёниц всегда хранил при себе папку с письмами союзнических морских офицеров, которые выражали ему свои симпатии и понимание. Освободившись, Дёниц посвятил себя литературной работе. Он написал книги воспоминаний: "10 лет и 20 дней" (1958), "Моя захватывающая жизнь" (1963), "Германская военно-морская стратегия во 2-й мировой войне" (1968). Умер в Аумюле в январе 1981.

Использован (сокращенно) материал «Энциклопедии Третьего рейха»

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.10 (Камуфляж, эмблемы, награды)

КАМУФЛЯЖ И ЭМБЛЕМЫ ПОДВОДНИКОВ

Не только немецких подводников, носивших серую форму, но и их лодки называли «серыми волками», однако это отнюдь не означало, что все без исключения субмарины были покрашены в серые тона. Цвет определялся прежде всего тем районом, где велись боевые действия, и палитра здесь была весьма широкой: от почти черных оттенков, используемых на Севере, до голубых, в которые окрашивались лодки, крейсировавшие где-нибудь в тропических водах. Более того, многие лодки вообще не имели однородной покраски. Темные, в виде волн, «тигровые полосы» должны были маскировать нижнюю, подводную часть субмарины. Верхняя же становилась светлее по направлению к рубке.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

К началу войны подводные лодки маркировались только номерами на боевых рубках. Однако вскоре командиры и экипажи решили давать своим лодкам «персональную идентификацию», фантазия здесь была практически безгранична, хотя многих почему-то тянуло к животному миру.
Мода пошла после знаменитого прорыва на рейд Скапа-Флоу с «огнедышащего» тельца, красовавшегося на рубке U-47, которой командовал Понтер Прин. Иногда символ себе выбирала целая флотилия. Небезызвестная «улыбчивая» рыба-меч, быв¬шая поначалу отличительным знаком субмарины U-96, позже стала гербом 9-й флотилии. Кое-кто из командиров рисовал нечто созвучное с его именем или фамилией. Так, на боевой рубке лодки Адальберта Шнее (Schnee — «снег») красовался снеговик. Командир Лёве — его фамилия по-немецки означала «лев» — также решился использовать образ своего «однофамильца». На U-48, которой командовал Герберт Шульце, под изображением белой ведьмы было небрежно написано: «трижды черный кот». Бывало, что на рубке лодки красовался герб города. А вот U-666 выбрала в качестве эмблемы падшего ангела. Причина вполне понятная: зстраховаться от неудач. Командиром лодки был Герберт Энгель (Engel — «ангел»), а «666» — всем известное злополучное «число дьявола», или «падшего ангела». Энгеля эмблема, может быть, и спасла, а вот второму командиру лодки — обер-лейтенанту Эрнсту-Августу Вильбергу повезло мень¬ше. 10 февраля 1944 года U-666 под его командованием пропала без вести в Северной Атлантике. Точных сведений о причинах ее гибели нет.
Смена командиров вовсе не означала смену эмблем — часто рядом со старым значком красовался новый. Дениц перед выходом в море требовал закрашивать все эмблемы, однако никто из командиров этого не делал. Наверное, это был единственный случай, когда подводники ослушались своего «папашу Карла» и не выполнили его приказ.


_______________________________________________________________________________________________________________________________________

РЫЦАРСКИЙ КРЕСТ В ГЕРМАНСКОМ ФЛОТЕ

Рыцарский крест (точнее, Рыцарский крест Железного креста) являлся высшей боевой наградой Германии во время 2-й мировой войны.
Сам Железный крест - одна из самых массовых военных наград Германии. Он был учрежден королем Пруссии Фридрихом-Вильгельмом III 10 марта 1813 года в 3-х степенях: Ж. к. 2-го класса, Ж. к. 1-го класса и Великий крест (т. н. "Звезда Блюхера"). За всю историю Германии Великим крестом были награждены только генерал-фельдмаршал фон Блюхер (1815); генерал-фельдмаршал фон Гинденбург (1918) и рейхсмаршал Геринг (1940). Награждения Ж. к. производились только во время войн, при этом на самом ордене помещалась дата его "восстановления": Наполеоновские войны (1813), франко-прусская война (1870), 1-я мировая война (1914), 2-я мировая война (1939).
1 сентября 1939 года объявлено об очередном «восстановлении» ордена с изменением его статута: к существовавшим ранее степеням ордена добавлен как высшая степень Рыцарский крест (впоследствии - различного достоинства). Ж. к. стал самой массовой наградой германской армии во 2-й мировой войне, а Рыцарский крест Железного креста – самой почетной и самой желанной наградой.
Рыцарский крест носился на шее на ленте. Впоследствии, в ходе войны, он получил несколько более высших степеней. Самым распространенным был собственно Рыцарский крест. Следующей степенью был Рыцарский крест с дубовыми листьями, введенный 3 июня 1940 года. 21 июня 1941 был учрежден Рыцарский крест с дубовыми листьями и мечами, награждения которым производились уже не так часто. Наиболее редкой и самой почетной военной наградой в Третьем рейхе был Рыцарский крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами, введенный 15 июля 1941 г (всего за 3,5 года войны им было награждено 27 человек). А самой высшей степенью Рыцарского креста стал учрежденный 29 декабря 1944 года. Рыцарский крест с золотыми дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. Им был награжден только один человек – полковник авиации Г. Рудель.
На долю ВМФ во время Второй мировой войны пришлось меньше всего награждений Рыцарским крестом и его классами, ведь это был самый малочисленный род войск Германии. Всего состоялось 378 награждений: 318 - Рыцарским крестом, 53 - дубовыми листьями, 5 -мечами и 2 - бриллиантами.
Первым кавалером Рыцарского креста стал 18 октября 1939 года капитан-лейтенант Гюнтер Прин, который на своей подлодке проник в Скапа-Флоу (главную базу британского флота) и потопил там линейный корабль «Ройал Оук». Вторым кавалером стал 1 марта 1940 года командир подводной лодки U-48 капитан-лейтенант Герберт Эмиль Шультце. Дубовые листья первым получил 20 октября 1940 года все тот же Прин, а 4 ноября 1940 года за ним последовал командир подлодки U-99 капитан-лейтенант Отто Кречмер. Мечи первым получил Отто Кречмер (29 декабря 1941 года), а бриллианты - 9 августа 1943 года - командир подлодки U-181 капитан 3-го ранга Вольфганг Лют.
Массовых награждений чинов флота практически не было, лишь 31 декабря 1941 года шестеро моряков получили награды: трое - Рыцарские кресты, а трое - дубовые листья.
Руководство ВМФ получило 29 Рыцарских крестов и 7 крестов с дубовыми листьями. Первым кавалером Рыцарского креста стал 30 сентября 1939 года главнокомандующий ВМФ гроссадмирал Эрих Рёдер, а дубовые листья первым получил его преемник гроссадмирал Карл Дёниц 6 апреля 1943 года.
Моряки-подводники были за годы войны награждены 180 раз: 145 раз Рыцарским крестом, 28 раз дубовыми листьями, 5 раз - мечами и 2 раза бриллиантами. Причем во всех категориях именно подводники были первыми кавалерами этих наград во всем ВМФ.
На остальные категории боевых кораблей пришлось не очень большое количе¬ство наград. Экипажи больших надводных кораблей получили лишь 8 Рыцарских крестов; экипажи вспомогательных крейсеров (рейдеров) - 11 наград (в т.ч. 3 креста с дубовыми листьями). Экипажи торпедных катеров получили 32 награды (в т.ч. 8 крестов с дубовыми листьями), экипажи минных заградителей - 23 награды (в т.ч. 4 креста с дубовыми листьями), экипажи катеров-тральщиков -18 Рыцарских крестов, экипажи миноносцев - 11 наград (в т.ч. один крест с дубовыми листьями) и, наконец, экипажи эскадренных миноносцев - 11 Рыцарских крестов.

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.9 (Перелом в войне)

часть 9: Перелом в войне

В 1941 г понесенные потери заставили союзников всерьез взяться за противолодочную оборону. Для обнаружения немецких субмарин союзники начали использовать радары, а вступление в войну Соединенных Штатов значительно укрепили позиции союзников на море. Тем не менее немецкие подводники продолжали успешно действовать и потопили в Средиземноморье авианосец "Арк Ройял" ("Ark Royal") и линкор "Бархем" ("Barham").
В декабре 1941 года в войну на стороне союзников вступили Соединенные Штаты Америки. В ответ Германия немедленно направила к побережью США свой подводный флот. Первое время американцы проявляли полную беззаботность: гавани и корабли несли все огни, радиомолчание не соблюдалось. В результате немецкие U-боты не имели недостатка в целях. В течение первых трех месяцев 1942 года американцы потеряли 120 кораблей и судов. В марте 1942 года впервые в действие вступили U-танке-ры. Благодаря новому способу снабжения, дальность плавания U-ботов стала практически неограниченной. К концу апреля немцы довели свой боевой счет против американцев почти до 200 побед (1150000 тонн). Но уже в марте 1942 года американцы перешли к конвойной системе и значительно усилили меры безопасности. Результативность U-ботов резко сократилась.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Тогда Дёниц сменил тактику и провел массированную атаку американских танкерных путей, пролегающих в Карибском море. Потери союзников оказались ошеломляющими, но вскоре и здесь применили конвойную систему. Снова немцам пришлось пересмотреть свою тактику и Дёниц решил перенести основную тяжесть боевых действий в Южную Атлантику. Именно там и произошел один из самых трагических инцидентов войны на море: случай с потоплением союзнического транспорта "Лакония", перевозившего тысячи английских солдат и итальянских военнопленных. Лодка U-156 капитан-лейтенанта Вернера Хартенштайна всплыла для спасения тонущих, после чего подверглась целому ряду атак американских бомбардировщиков. После этого Дениц приказал своим капитанам ни при каких условиях никогда не подниматься на поверхность и не проводить спасательных работ.
В течение 1942 года было спущено на воду 238 U-ботов, 88 субмарин было потеряно - общая численность подводного флота Германии достигла 397 лодок. Немецкие подводники потопили более 1000 кораблей и судов противника общим водоизмещением почти шесть миллионов тонн. Эти достижения стали абсолютным рекордом, поскольку союзники стали все шире и шире применять противолодочные меры и потери среди U-ботов возросли. "Счастливое времечко" навсегда ушло в прошлое.
В начале 1943 года союзники предприняли массированные бомбовые налеты на базы и верфи немецких подводных лодок. Но на море немецкие "волчьи стаи" продолжали атаковать союзнические конвои. Однако фортуна уже отвернулась от немецких подводников. К этому времени союзническим противолодочным кораблям удалось захватить U-110 (капитана Фрица Юлиуса Лемпа), в руки англичан попала последняя модель шифровальной машинки "Энигма" и новейшие коды. Теперь англичане смогли свободно расшифровывать все переговоры между Дёницем и капитанами субмарин. В результате союзники не хуже самого адмирала знали текущие координаты U-ботов и пункты их назначения. Не стоит говорить, что потери немецких подводников "взлетели до небес".
Периодически немцы меняли коды, поэтому на короткое время, пока английские шифровальщики не раскалывали новый код, немецким подводникам удавалось действовать по-старому. Однако к 1943 году союзнические криптографы научились раскалывать новые коды всего за две недели. Это, а также новое противолодочное оружие (многоствольный миномет "Хеджхог", акустические торпеды, сбрасываемые с самолетов, устройства обнаружения, реагирующие на магнитное поле), но прежде всего подавляющее численное преимущество союзников в кораблях и самолетах обозначило начало конца немецкого подводного флота. В мае 1943 года из 30 U-ботов, отправившихся на перехват союзнических конвоев в Атлантике, почти 10 было потоплено прежде чем они успели выпустить хотя бы одну торпеду.
С большой неохотой Дёниц запретил своим U-ботам действовать в Северной Атлантике. В течение 1943 года Кригсмарине пополнилось 290 подводными лодками, в то же время немцы не досчитались 245 U-ботов. Был потоплен 451 корабль противника общим водоизмещением 2 395 500 тонн, то есть в два раза меньше, чем в прошлом году.
В 1944 году активность немецких U-ботов резко упала, хотя в Средиземном море немецкие подводники вели активную борьбу с союзническим флотом, поддерживающим десант у Анцио.
В это время в распоряжении немецких подводников появилось шноркельное оборудование, позволявшее перезаряжать батареи, оставаясь при этом под водой («шноркель» - труба наподобие перископа, выдвигавшаяся при подводном ходе на поверхность воды для засасывания воздуха, что позволяло не только долго находиться под водой, но и идти там под дизелями на полной скорости). Это резко повысило шансы U-ботов на выживание, но как обычно "было слишком поздно и слишком мало".
В апреле 1944 года состоялся спуск на воду первой лодки тип XXI. Этот новый U-бот был гораздо крупнее, чем тип VII и тип IX; он мог все плавание находиться под водой и имел огромную скорость подводного хода, позволявшую ему нагонять вражеские корабли без всплытия на поверхность. В конструкции новых субмарин появились такие "излишества", как холодильник для хранения пищи и автоматическое заряжающее устройство для торпедных аппаратов. Но столь сложные подводные корабли предъявляли повышенные требования к уровню подготовки экипажей, поэтому впервые их использовали в бою, когда уже ничего изменить было нельзя.
Высадка союзников в Нормандии, начавшаяся в июне 1944 года, заставила немецкое командование эвакуировать базы подводных лодок из Франции в Норвегию, что было закончено к августу. В сентябре началась эвакуация подводных лодок из Средиземноморья, а субмарины, базировавшиеся на Черном море, пришлось затопить. Впервые потери немецких подводников превысили пополнение: в 1944 году было спущено всего 230 U-ботов, в то время как потеряно - 264. Немцам удалось потопить всего 131 корабль противника общим водоизмещением 701 900 тонн.
В последние месяцы войны, как и в ее начале, активность немецкого подводного флота ограничивалась прибрежными водами Великобритании. До мая 1945 года немцы спустили на воду 93 U-бота, потеряв при этом 399 подлодок. Подводникам удалось потопить всего 71 корабль противника общим водоизмещением 332 600 тонн.

За время войны подводные лодки добились наибольшего успеха среди всех остальных типов кораблей Кригсмарине. На их долю приходится до 68% потерь союзного тоннажа, и 37,5% потерь боевых кораблей союзников. Всего подлодками потоплено 2759 торговых судна и 148 кораблей союзников, в том числе 2 линкора, 3 авианосца, 3 эскортных авианосца союзников.
К началу войны Кригсмарине располагали 57 подводными лодками. В ходе войны в строй было введено ещё 1113 подлодок (10 из них — трофейные, ещё 4 — новые, построенные на иностранных верфях, 1099 — новые, построенные в Германии). Из 1170 подлодок Кригсмарине в боевых действиях участвовали 863; из них 781 не вернулась в базу. Потеря 781 немецкой подводной лодки и гибель около 32 000 подводников из 39 000, участвовавших в боевых действиях, говорят сами за себя…

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.8 (Торпедный кризис)

Немецкие торпеды не срабатывают

В начале войны германские подводники столкнулись с неожиданной проблемой: их лодки не могли полноценно выполнять поставленные перед ними задачи из-за явных конструктивных недоработок и недостатков немецких торпед.
Это выявилось еще при атаке Прина в Скапа-Флоу, когда по (неустановленным причинам) из 8 выпущенных торпед не сработало 5! В таких случаях высшее морское командование обычно обвиняло командиров подводных лодок, якобы дававших неточные исходные данные для правильной установки торпед. Конечно, установку магнитных взрывателей необходимо было производить с учетом зоны боевых действий и в соответствии с местом нахождения лодки относительно северного магнитного полюса. И все же позднее выяснилось, что заявления командиров о недостатках в самих торпедах были справедливыми.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Наряду с работавшей на сжатом воздухе торпедой «А», которой еще с Первой Мировой войны продолжали пользоваться при стрельбе в ночных условиях и во время атак с больших расстояний, в Германии создали торпеду «Э» с электродвигателем. Ввиду бесследности хода торпеда «Э» была принята на вооружение в начале Второй Мировой войны.
Торпеда «А», в которой применялся сжатый воздух под высоким давлением, естественно, оставляла на поверхности моря весьма заметный пузырчатый след. По этому следу противник легко устанавливал местонахождение подводной лодки под водой. В связи с этим значительно облегчалось преследование и поражение лодки. Кроме того, своевременно обнаружив след торпеды, корабль противника имел возможность с помощью удачного маневра вовремя уклониться от удара. Со временем в Гер¬мании разработали метод беспузырной стрельбы, что в сочетании с бесследной электрической торпедой «Э» должно было явиться новым, неожиданным и поэтому особенно опасным для противника средством нападения.
Вместо ударно-механического взрывателя в Германии был усовершенствован и принят на вооружение неконтактный взрыватель торпеды. Магнитный взрыватель, срабатывающий от воздействия магнитного поля, создаваемого корпусом корабля противника, в зависимости от установки в нужный момент может вызвать детонацию торпедного заряда. Преимущества такого магнитного взрывателя в отношении результативности поражения несомненны. Взрыв торпеды в момент прохождения ее под днищем корабля — самом уязвимом месте корпуса — вызывает громадную пробоину. В этом и заключаются преимущества магнитного взрывателя, обеспечивающего наиболее надежное и быстрое потопление атакованного корабля.
В дальнейшем выявилось, что торпеды с магнитными взрывателями взрываются либо слишком рано, либо с запозданием, а то и вовсе не срабатывают. К тому же удалось установить, что такие торпеды весьма значительно отклоняются от заданного направления. К числу причин, вызывающих такие явления, следует отнести влияние близости магнитного полюса. Еще большее значение имело то, что многие торпеды не выдерживали заданной глубины хода. И все же основной причиной неудач следует считать неосведомленность немцев в отношении принятых англичанами мер, которые в значительной степени позволяли снизить опасность, созданную магнитным взрывателем. Ознакомившись с принципом действия немецких мин, снабженных такими взрывателями, англичане стали периодически размагничивать свои корабли, а немцы этого еще не знали. Как бы то ни было, но при прохождении торпед под килем размагниченных кораблей взрыватели не срабатывали (к размагничиванию кораблей Германия прибегла позднее — в борьбе против магнитных мин, которые сбрасывались с английских самолетов вблизи немецких портов).
Создавшееся положение заставило командующего настоять на тщательной проверке годности торпед. Нельзя же было допускать, чтобы и в дальнейшем подводные лодки снабжались заведомо некачественными торпедами. Имея никуда не годное оружие, командиры подводных лодок напрасно стремились выйти на позицию для атаки, только для того, чтобы выстрелить невзрывающиеся торпеды.
Прежде всего пришлось отказаться от магнитного взрывателя. Все торпеды снова стали снаряжать прежним взрывателем ударно-механического действия. Однако произведенные опыты показали, что торпеды с контактным взрывателем также не поражали цели, потому что гидростат — прибор, обеспечивающий сохранение торпедой заданной глубины, — работает неточно. При опытных стрельбах выяснилось, что в большинстве случаев торпеды шли под водой на большей глубине, чем заданная на гидростатическом приборе.
Следует отметить, что после длительных исследований лишь к лету 1942 года удалось вывести подводное оружие из тяжелого кризиса. С этого времени новые типы торпед с контактными взрывателями безотказно и точно выдерживали заданную глубину хода.
Торпеды, находившиеся на борту подводных лодок (особенно торпеды «Э»), приказано было содержать в боевой готовности и периодически проверять. Для этого требовалось через день вытаскивать торпеды на две трети длины из торпедных аппаратов в отсек, производить дозарядку батарей, проверку и регулировку отдельных приборов торпеды. Испытания показали, что после хранения в течение определенного периода времени торпеды не всегда срабатывали безотказно. До войны это обстоятельство не выявилось, ибо при проведении учебных стрельб в условиях мирного времени всегда использовались «свежие» торпеды. В боевых же условиях избежать подчас длительного хранения торпед на борту подвод¬ной лодки было нельзя.
Систематическая проверка состояния торпед позволила сократить случаи преждевременного взрыва и обна¬ружения противником атакующей подводной лодки сра¬зу же после выстрела торпеды.

Конец-кризиса торпедного оружия
Летом 1942 года немцы приняли на вооружение усовершенствованную торпеду с неконтактным взрывателем. От взрыва такой торпеды судно переламыва¬лось пополам, так что не требовалось, как раньше, выпускать несколько торпед по одной цели. Теперь подводные лодки могли тем же количеством торпед уничтожить большее количество судов.
Вскоре была принята на вооружение маневрирующая торпеда, шедшая зигзагообразным курсом по схеме и самостоятельно находившая цель, так называемая «Fat» («Falke-Torpedo» — маневрирующая торпеда «Фальке»). Тогда же для боево¬го применения оказались готовы и другие новые торпеды — «Лут» (Lagenunabhangiger-Torpedo — маневрирующая, самонаводящаяся торпеда) и «Цаункёниг» (Акустические торпеды «Цаункёниг» реагировали на шумы винтов кораблей охранения. Эти шумы, как правило, отличались от шумов, создававшихся работой винтов торговых судов. В результате даже при неточном выстреле торпеда взрывалась под кормовой частью корабля). Эти торпеды предназначались для использования против одиночных целей, прежде всего против кораблей охранения, и применялись с лета 1943 года. Успех их действия сначала был поразительным.
Но английские эсминцы и корветы за короткое время научились бороться против таких торпед. Корабли охранения не устремлялись больше на подводную лодку, а стопорили машины, как только шумопеленгатор обнаруживал, что такая торпеда выпущена. Торпеда «Цаункёниг» была еще более усовершенствована и могла идти на судно и с остановленными машинами, если только на нем работали вспомогательные моторы, например, вентиляторов, гирокомпаса и т. д. Для борьбы с такими торпедами противник впоследствии начал буксировать за кормой шумовые буи, облегчавшие кораблю уклонение от атаки подводной лодки. Но вследствие работы шумовых буев поисковые акустические приборы кораблей противника действовали неточно. Подводная лодка, когда устанавливалась работа шумовых буев, могла атаковать противника не акустическими торпедами, а обычными.
Таким образом, положение Германии в битве за Атлантику на этом важном театре военных действий в третьей фазе подводной войны не выглядело безнадежным. Однако становилось ясно, что с помощью одних только поисковых радиолокационных приемников и новых торпед невозможно достичь поставленной цели.

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.7 (Подводная война)

«СТАЛЬНАЯ ТРУБА» И ЕЕ ОБИТАТЕЛИ

Реальная жизнь на подводной лодке тех времен была сущим адом не только для новичка, но и для старого «морского волка», поскольку субмарина далеко еще не отвечала требованиям сегодняшнего дня. Это не был подводный корабль в полном смысле слова. Подлодка являлась как бы «ныряющим» тихоходным и слабо вооруженным судном, способным лишь на недолгое погружение. Под водой она могла только уходить от противника, но была практически бессильна и не способна отвечать на его атаки собственными ударами.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

К концу 30-х годов условия службы на подводных лодках оставляли желать лучшего. О том, что собой представляла жизнь в «стальной трубе» субмарины, откровенно рассказывали многие бывшие подводники. Тому, кто не служил в подводном флоте, трудно себе представить жизнь, неделями и месяцами про¬текающую в тесной, постоянно сырой и насыщенной всевозможными зловониями посудине.
В каждой лодке имелось множество отсеков, соединенных люками, которые при необходимости герметически закрывались. Отсеки носовой и кормовой части вмещали торпеды и кубрики для матросов. Между ними — от носа к корме — располагались отсеки для старшинского состава и командиров, камбуз, офицерская кают-компания, отсек гидролокатора и радиорубка, отсек управления, большие отсеки дизельных двигателей и электромоторов. Порядок отсеков мог изменяться в зависимости от типа подводной лодки, но назначение их оставалось одинаковым.
Команда подводников делилась на три боевые смены. Вахты в нормальных условиях сменялись каждые четыре часа. Личный же состав, обслуживающий двигатели, состоял только из двух смен, заступающих через шесть часов. Одной койкой обычно пользовались два человека. Во время похода не приходилось и думать о том, чтобы раздеться и нормально выспаться. Резкий сигнал боевой тревоги мог раздаться в любой момент, и вся команда должна была мгновенно занять свои посты по боевому расписанию, определявшему каждому его место и обязанности.
Перед выходом лодки в море и без того невероятно тесные ее отсеки до отказа заваливались предметами довольствия и разным имуществом, необходимым для похода, который мог длиться неделями. При проектировании подводной лодки такое загромождение отсеков, естественно, не предусматривалось. Находившиеся в них кучи продуктовых запасов мешали личному составу передвигаться, особенно в первые дни похода, когда таких запасов было много. Тяжелый запах хранившихся продуктов преобладал над всеми другими. Он смешивался со спертым воздухом трюмов, с запахом горячей пищи и одеколона, — моряки называли его «колибри», — которым подводники обычно смывали соль, оседавшую на лице в часы несения вахты на мостике. Ко всем этим «ароматам» добавлялись запахи соляра, смрад отработан¬ных газов, беспрерывно открывавшегося и закрывавшегося галь¬юна и испарения, исходившие от давно не мытых, потных чело¬веческих тел. Ну и ко всему этому качка, непрерывная тяжелая качка. Маленькая лодка при самом незначительном волнении всегда испытывала бортовую и килевую качку. Даже при курсе, наилучшим образом учитывающем волну, качка на субмарине вы¬матывала гораздо сильнее, чем на любом большом надводном корабле. Во время шторма крен нередко достигал 60 градусов. Бывало и так, что спящий на верхней койке летел вниз — не помогали даже бортики! — прямо на соседа, поэтому частенько приходилось привязываться. Сидеть в койке было неудобно, по¬тому что ее бортик врезался в ноги и они быстро отекали.
Носовой кубрик для членов экипажа являлся одновременно и местом хранения запасных торпед, а их, как правило, было шесть. Поэтому, пока «угри» — так назывались торпеды на морском жаргоне — оставались на стеллажах, для команды, ютившейся там же, почти не оставалось места: люди не могли не только выпрямиться, но даже нормально сидеть. Если дополнительный запас «угрей» лежал на палубе торпедного отсека, на них клали деревянные щиты, служившие настилом, на котором первое время и размещалась команда. Тут же, на этом настиле, могли стоять корзины, ящики и мешки, набитые провиантом; мешки с провизией покачивались и в гамаках над головами матросов. В нишах находились огнетушители, спасательные пояса и дыхательные фильтры. Использовался каждый кубический сантиметр пространства. Однако свежего мяса, как правило, хватало всего лишь дней на десять. Дальше в ход шли консервы.
В офицерской кают-компании под столом нередко складывали мешки с картофелем. Если нужно было пройти из центрального поста — мозга и главного нерва лодки — на камбуз, в моторные отсеки или к кормовому торпедному аппарату, приходилось буквально протискиваться, то и дело спотыкаясь о разные предметы. Расстояние между койками равнялось ширине стола, и поэтому одна треть его крышки была откидной: она оставалась всегда опущенной, поскольку иначе вообще немыслимо было бы протиснуться.
Душа на лодке не было. Во время продолжительного похода каждый обходился тазиком или умывальником. Гальюн был вечно занят. То и дело сквозь шум дизелей прорывался чей-либо нетерпеливый крик: «Ну что, красная?» Имелась в виду лампочка, перед дверью туалета, показывающая «занято» или «свободно».
Внутри лодки курить категорически запрещалось. Люди понимали: достаточно малейшей искры, чтобы накопившийся гре¬мучий газ разнес посудину в клочья. Воздух — вот самое драгоценное, что было в лодке!
В узкие и тесные внутренности субмарины набивалось более 40 человек, каждый со своим характером, привычками и вкусами. Никакого уединения — даже через каюты офицеров постоянно перемещались члены экипажа. В обеденные часы, совпадавшие со сменой вахт, движение через унтер-офицерский кубрик становилось особенно активным. Естественно, каждый вынужден был притираться к другому, по крайней мере, на время плавания в этой «вонючей трубе», как иногда величали лодку ее обитатели.
Команда германской субмарины в техническом отношении подчинялась старшему механику — правой руке командира. Именно старший механик определял порядок действий, когда отдавался приказ занять новую позицию. Подчиненные ему унтер-офицеры, а также личный состав центрального поста и моторных отсеков отлично знали свое дело. Обслуживание сложных механизмов и приборов внутри лодки напоминало действия летчика при слепом полете, когда он вел машину только по контрольным приборам. Торпедным оружием ведал первый вахтенный офицер, являвшийся одновременно старшим помощником командира, артиллерией — второй вахтенный офицер.
Свободная от вахты часть команды при спокойном море могла находиться на верхней палубе. Некоторые члены экипажа оставались на ходовом мостике рядом с вахтой и при волнении. В благоприятную погоду кроме рубочного люка открывались также носовой и кормовой входные люки, а иногда даже оба торпедо-погрузочных. Это позволяло вентилировать внутренние помещения лодки, просушивать отсыревшую одежду, белье, постельные принадлежности и провиант. Понятно, что все это было возможно только при движении лодки в надводном положении и в нормальных условиях. Однако о последних во время боевых действий не приходилось даже думать.
Адмирал Дениц прекрасно знал все проблемы своих подчиненных и заботился о людях. Его прозвище «папаша Карл» появилось отнюдь не случайно, ибо для подводников он действительно сделал очень многое. Экипажам обеспечивалось лучшее продовольственное снабжение. При длительной стоянке в базе, когда на лодке проверяли состояние техники и шла подготовка к новому боевому походу, большей части команды предоставлялся отпуск. Первое время каждого моряка, совершившего в среднем двенадцать походов, списывали на берег, как бы он ни протестовал. Начиная с 1943 года редко какая лодка возвращалась из второго похода — большинство же уничтожалось при первом выходе в море. Особенно угнетающе действовало на подводника ожидание предстоящего боя, часто длившееся сутками и даже неделями в условиях однообразной и суровой обстановки. Встреча с противником могла произойти в любую минуту или, наоборот, не произойти очень долго. Самым тяжелым оказывался не собственно бой, к которому все было подготовлено, не трудности, возникавшие в ходе выполнения боевой задачи, а безрезультатное, долгое и нудное выслеживание противника, отсутствие успехов. Именно это и приводило к тому, что у некоторых начинали сдавать нервы. Таких измученных людей, правда не очень часто, по возвращении в базу немедленно списывали с лодки и откомандировывали в другие части.
Подводные кадры ковались весьма сурово. Обучение будущих морских офицеров велось очень жестко и строилось на принци¬пе: «командует тот, кто умеет подчиняться». Вспоминая курсанскую учебу, командир U-997 Хайнц Шеффер признавался, что «кое-кто подумывал о самоубийстве». Кандидатов в офицеры после тяжелых месячных сборов перевозили в Киль, затем разделяли на группы и командами распределяли по парусникам «Горьх Фок», «Альберт Шлагетер» и «Хорст Вессель». Там юнцы с утра до поздней ночи «вкушали» матросскую романтику. Если кандидат-матрос проходил и это испытание, он становился морским кадетом. С этого момента его униформу украшала звездочка и золотая нашивка.
Постоянно проводились довольно пристрастные медицинские обследования и тесты. Само обучение также было очень напряженным, и многие не выдерживали шестимесячной программы. Практику обычно проходили в южной части Балтий¬ского моря, которая долгое время оставалась свободной от боевых действий. Каждая подводная лодка перед боевой стрельбой должна была провести 66 учебных атак. Тренировки проходили днем и ночью: «зависание на спарже» — то есть погружение на перископную глубину, быстрое погружение, погружение на максимальную глубину, атака из бортового орудия, маневрирование в полной темноте... Особенно серьезно относились к утомительной вахтенной службе. Один французский офицер удивлялся, рассказывая, как однажды, еще до войны, он наблюдал за немецкой подводной лодкой, приблизившейся к его кораблю. Ни один из моряков-немцев не повернул головы даже на секунду, чтобы хотя бы окинуть взглядом французский корабль. Такое сосредоточенное внимание, железная дисциплина немало удивили француза.
Примечательно, что экипажи подводных лодок состояли исключительно из добровольцев. Но не каждый, кто хотел, становился подводником. Так было до начала войны. Именно такую школу прошли лучшие из лучших: Кречмер, Шепке, Прин, Эндрасс и другие. Кадры, которые формировались позже, явно не дотягивали до них. Все эти парни, успевшие пройти «гитлерюгенд», почти не видевшие моря, не имели ни прежнего образования, ни того внутреннего стержня, который отличал первые экипажи.
Все без исключения подводники были фанатично преданы командованию, а еще больше своему делу. «Партайгеноссен», — национал-социалисты, члены партии Гитлера, — которые чем ближе к войне, тем чаще стали появляться на борту, по свиде¬тельствам многих, являлись обыкновенными членами экипажа. Политика на борту не играла той зловещей роли, какая была ей отведена в подразделениях вермахта. Очень редко можно было встретить где-нибудь портрет Гитлера. Гораздо чаще со стен улы¬бались жены или журнальные красотки.
И все же бывали исключения. Известен трагический случай, происшедший с командиром U-154 обер-лейтенантом Оскаром Кушем, которому не очень везло с атаками конвоев. Старпомом на лодке служил обер-лейтенант резерва Ульрих Абель, известный своим нацистским рвением. Когда в декабре 1943 года U-154 бесславно вернулась в базу, Абель донес на Куша, обвинив того в «недостаточной агрессивности» и «подрыве военных усилий Германии». Абель даже сумел подбить некоторых офицеров подписаться под своим рапортом. Многие позже отказались от своих подписей, однако это не помогло. Ра¬порта Абеля оказалось достаточно, чтобы с Куша сорвали погоны обер-лейтенанта и отдали под трибунал.
12 мая 1944 года командир U-154 был расстрелян в Киле. Правда, Абель об этом не узнал — он погиб в апреле того же года во время нападения англичан с воздуха на лодку U-193, командиром которой он стал в награду за свое служебное рвение.

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.6 (Подводная война)

ПОДВОДНАЯ ВОЙНА НАЧИНАЕТСЯ

3 сентября 1939 года Великобритания объявила войну Германии. Германское правительство вступило в вооруженный конфликт именно с той могущественной морской державой, осложнений с которой оно хотело избежать при всех обстоятельствах.
К войне на море Германия не была подготовлена даже относительно. Ее военно-морской флот был уже не таким, как в 1914 году. Сопоставление сил флота Германии и Англии свидетельствовало о катастрофической слабости немецкого флота. Германия восстановила свой военный суверенитет только 16 марта 1935 года, то есть всего за четыре с половиной года до начала второй мировой войны. В заключенном через несколько месяцев после этого германо-английском морском соглашении обе стороны трезво оценивали сложившуюся к тому времени обстановку. Понимая, что создать мощный, боеспособный флот за короткий срок невозможно, Германия сама согласилась, чтобы общее водоизмещение ее военно-морского флота не превышало 35 процентов водоизме¬щения английского флота. Правда, по отдельным классам кораблей, например, по подводным лодкам, соотношение было другим. Англичане согласились, чтобы немецкий подводный флот не превышал 45 процентов английского. Однако соглашением предусматривалось, что в ходе последующих переговоров будет допущено увеличение установленного предела для подводных лодок до 100 процентов. Таким образом, к началу войны — в сентябре 1939 года — Германия могла бы располагать 72 или даже 160 подводными лодками типа и водоизмещения, определяемых ею самой. В апреле 1939 года, в период обострения международного положения, германское правительство объявило о расторжении англо-германского морского соглашения и, казалось бы, получило возможность ускорить строительство подводного флота. Но этого не произошло. Расторжение соглашения оказалось лишь актом политического давления.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

К началу войны Германия имела всего 57 подводных лодок, причем лишь 22 из них по своему водоизмеще¬нию («IX» серия — 750 тонн, «VII» серия — 500 тонн) могли быть использованы в Атлантике. Все остальные были небольшими («II» серия — 250 тонн), так называемые «каноэ», с постройки которых только в 1935 году Герма¬ния официально приступила к созданию нового подвод¬ного флота. Эти лодки можно было рассматривать как учебные, годные для действий в не очень удаленных от баз районах. Кроме того, в составе германского подводного флота имелись не оправдавшие надежд опытные подводные лодки, например, подводная лодка, построенная по проекту турецких инженеров, но не сданная Турции: она строилась в сжатые сроки. Некоторое время ее пытались использовать в боевых действиях, но безуспешно.
Немецкое командование было убеждено, что подводная война позволит прервать жизненно важные для Англии морские коммуникации, и воспрепятствует противнику в подвозе извне продовольствия и сырья. Учитывая положение германского флота, нужно было изыскать возможности добиться по¬ражения Англии еще до того, как нависнет угроза вступления в войну США. Поэтому в противоположность тактике постоянных длительных выжиданий противника, применявшейся в ходе Первой Мировой войны, теперь необходимо было срочно прибегнуть к тактике борьбы на морских путях против военно-морских сил и торгового флота противника и вести ее всеми возможными, дозволенными с точки зрения международных правовых норм средствами.
Однако широко задуманная программа строительства подводных лодок была принята только с началом войны. До этого обычно строились всего две подводные лодки в месяц. По новой программе предусматривалось строительство 30 лодок ежемесячно. С течением времени этот план стал осуществляться. Начиная с 1941 года, каждый месяц в строй вступало в среднем не менее 20 новых подводных лодок. При этом подводные лодки постоянно технически совершенствовались, благодаря чему становились все более пригодными для действий против торговых судов на контролируемых противником морских коммуникациях.
На протяжении первых восьми месяцев войны подлодки на жизненно важных для Британии маршрутах почти всегда нацеливались на немногие следовавшие в одиночку корабли, а не на конвои. В ходе же Норвежской кампании (апрель 1940 г.) все подлодки были отозваны из Атлантики для операций в Северном море.
Однако такому положению предстояло вскоре измениться. В период между войнами Дёниц развил тактическую теорию групповых нападений. Став во главе U-Ботваффе, он испробовал концепцию «волчьих стай» — координированных ударов групп субмарин, действующих на океанских просторах.
К началу войны под британским флагом ходило около 3000 океанских торговых судов, плюс к тому еще 1000 кораблей бороздили прибрежные воды Соединенного Королевства — общим водоизмещением 17 миллионов тонн. Корабли следовали в конвоях, защищаемых обычно четырьмя-шестью эскортными судами, вооруженными глубинными бомбами.
Хотя тяжелый крейсер «Хиппер», линейные крейсеры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» и «карманные линкоры» «Шеер» и «Граф Шпее» в ходе дальних плаваний перехватили ряд кораблей, скоро стало очевидным, что малочисленный надводный флот Германии не в состоянии нанести серьезного ущерба британским конвоям.
В самом деле, перспектива прорыва через заслон конвоя одного или двух тяжелых немецких боевых кораблей не давала британскому морскому штабу спокойно спать по ночам. Вместе с тем, несмотря на возникновение порой реальной опасности со стороны крупных кораблей Гитлера, они так и не смогли нанести ощутимый удар по маршрутам следования конвоев. Гордость Кригсмарине не сумела сказать своего веского слова, а потому обязанности бороться с врагом легли почти целиком и полностью на плечи подводников.
Обычно одна треть немецких подводных лодок была в ремонте, другая треть находилась на переходе в районы боевых действий или возвращалась в свои базы. Практически в море действовало не более одной трети наличного состава подводных лодок. И все же успехи немецкого подводного флота с самого начала войны были достойны удивления. Они показали, что, несмотря на развитие средств противолодочной обороны, на усовершенствование шумопеленгаторов и гидролокаторов, ведение подводной войны оставалось вполне возможным и подводные лодки продолжали представлять опасность для противника до самого конца войны.

________________________________________________________________________________________________________________________________

ПОДВОДНАЯ ВОЙНА МЕНЯЕТ ЛИЦО

Поначалу считалось, что погрузившаяся подводная лодка находится в полной безопасности. Но уже в конце Первой мировой войны появились глубинные бомбы, а также шумопеленгаторы, определявшие направление на субмарину. Самую серьезную опасность представляли глубинные бомбы, которые взрывались на заданной глубине, нанося лодкам тяжелые повреждения или унич¬тожая их под водой. Со временем бомбы технически совершенствовались, увеличивался и радиус их поражения. Затем появил¬ся гидролокатор — «асдик», способный обнаруживать погруженную субмарину, определить направление на нее и дистанцию. Прибор изобрели англичане, обеспокоенные успехами немецких подводников в Первой мировой войне. У «асдика» был один недостаток: он работал хуже, когда лодка уходила на большую глубину, но поначалу о таком способе защиты никто не знал. Как выяснилось, слои воды, по-разному нагретые солнечными лучами или образованные подводными течениями, более или менее сильно преломляли звуковые волны. Поэтому шумопеленгатор представлял для глубоко погруженной лодки большую опасность, чем гидролокатор. Рекламной шумихе, созданной Англией перед войной вокруг нового гидролокатора, адмирал Дениц справедливо не дове¬рял, поскольку догадывался, что она не имела под собой достаточно серьезных оснований. Он охотно повторял, что и в Англии «не боги горшки обжигают». Немцы также имели опыт использования собственного примитивного гидролокатора под названием «прибор S», который, однако, не позволял обнаруживать лодки на поверхности или очень глубоко под водой.
Перед самой войной новые немецкие подводные лодки «научились» во время «подкрадывания» следовать под водой почти бесшумно, что в значительной степени затрудняло их обнаружение шумопеленгаторами. Но был и свой «минус» — такой маневр замедлял скорость подводного хода до 1-2 узлов. Часто атаке из-под воды командиры предпочитали атаку из надводного положения. Незаметное преследование выслеженного противника и нападение на него с наступлением темноты — именно так, в основном, намеревались действовать немецкие подводники.
В Первую мировую войну подводные лодки сражались в одиночку. Однако накануне новой войны в Германии был найден совершенно иной подход к тактике ведения боевых действий подводными силами. 1935 год стал годом рождения групповой тактики подводных лодок, поднятой позже, по словам ее вдохновителя — Деница, «до степени подлинного искусства». Одновременное использование нескольких взаимодействующих подводных лодок Дениц назвал «тактикой волчьей стаи». Сущность ее сводилась к следующему: лодки — обычно от шести до девяти — занимали в надводном положении заданные исходные позиции, разворачиваясь веером на пути следования конвоев. Субмарина, первая обнаружившая противника, поддерживала с ним непрерывный контакт и наводила на него возможно большее число лодок для совместной атаки. Стая «налетала», как правило, в ночное время в надводном положении, когда относительно низкий силуэт делал лодки практически незаметными среди волн, а надводный ход субмарин в 15 узлов превышал обычную скорость конвоя, равную примерно 7~9 узлам. Днем «волки» двигались далеко впереди конвоя в надводном положении, а как только спускалась ночь, нападали снова.
Впервые тактика «волчьей стаи» была применена на больших маневрах германских вооруженных сил осенью 1937 года. Будучи командующим подводными силами, Дениц находился на плавучей базе субмарин в Киле и управлял по радио подводными лодками в Балтийском море. В ходе маневрирования наведение группы субмарин на противника увенчалось успехом. В мае 39-го «волчьи стаи» успешно отработали свои приемы в Атлантике, к западу от Пиренейского полуострова и Бискайского залива. Наконец, в июле того же года в присутствии главнокомандующего Кригсмарине адмирала Редера на учениях в Балтийском море действия «волчьих стай» были отшлифованы настолько, насколько вообще возможно проделать это в мирное время.
Осуществление тактики «волчьей стаи» стало возможным после развития радиотехники, позволившей производить передачу коротких сигналов. В начале Второй мировой войны обстановка благоприятствовала немцам: англичане еще не умели перехватывать эти сигналы и обнаруживать по ним местонахождение лодки. В результате «волчьи стаи» нанесли противнику страшный урон; Великобритания фактически оказалась на грани экономического краха.

Роль в морской войне радио и авиации

В отличие от подводных лодок периода Первой Мировой войны новые немецкие подводные лодки могли, по крайней мере во время «подкрадывания», следовать под водой почти бесшумно, что в значительной степени затрудняло их обнаружение шумопеленгаторами. Однако такое подкрадывание сильно замедляло (с 7 до 1—2 узлов) и без того небольшую скорость подводного хода, поэтому атаке из-под воды командиры предпочитали атаку из надводного положения. Вследствие меньшей, чем у преследуемого корабля, скорости хода подводная лодка всегда находится в. опасности, так как преследуемый в любой момент, как только заметит лодку, сам может выйти в атаку. Новая немецкая тактика предусматривала незаметное преследование выслеженного противника и нападение на него лишь с наступлением темноты. Одновременное использование нескольких взаимодействующих подводных лодок Дениц называл «тактикой стаи». Осуществление этой тактики стало возможным после развития радиотехники, позволившей производить передачу коротких сигналов. В начале войны противник еще не умел перехватывать эти сигналы и обнаруживать по ним местонахождение лодки. Практике проводки транспортов в конвоях была противопоставлена тактика совместной атаки нескольких подводных лодок.
Главным, что осложняло действия подводников в контролируемых противником морских районах и представляло наибольшую опасность для подводной лодки, ста¬новился теперь самолет. Обнаружив подводную лодку, разведывательный самолет доносил о ее местонахождении, и к ней направлялась целая группа противолодочных кораблей. Эти корабли старались заставить подводную лодку уйти под воду, а преследуемый ею конвой тем временем ложился на новый курс и уходил. Противник стремился уничтожить лодку различными средствами: артиллерийским огнем, авиационными бомбами и, наконец, корабельными глубинными бомбами, для которых в Англии было создано новое, особо сильное взрывчатое вещество «торпекс». Самолеты противника имели большой радиус действия и значительные скорости. В связи с этим даже в самых отдаленных морских районах, особенно учитывая возможность использования самолетов с авианосцев, немцам необходимо было обеспечивать непрерывное наблюдение. Всплытие подводной лодки становилось все более опасным. Команда лодки постоянно находилась в состоянии боевой готовности, чтобы при необходимости немедленно погрузиться во избежание обнаружения лодки радиолокационными приборами и уйти из опасного района.

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.5

Часть 5: Подлодки конца войны



Большие подлодки тип XXI

Самые совершенные ПЛ периода Второй мировой войны и один из самых революционных проектов в истории кораблестроения. Решение о проектировании принято в апреле 1943 г. после отказа от работ над ПЛ XVIII серии с парогазовыми турбинами. Новые лодки разрабатывались на их основе, но с заменой экспериментальной ЭУ на традиционную дизель-электрическую (с резко увеличенной емкостью аккумуляторов). Благодаря этому XXI серия (и являющаяся ее уменьшенным аналогом XXIII серия) получила на флоте неофициальное название «Electroboot». Концепция проекта предусматривала для новых лодок возможность в течение всего похода находиться в подводном положении, ни разу не всплывая на поверхность.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Лодки двухкорпусные; легкий корпус и ограждение рубки — новой обтекаемой формы, с минимумом выступающих частей; прочный корпус толщиной до 28–31 мм в средней части имел поперечное сечение в виде «восьмерки». Рабочая глубина погружения — 135 м, максимальная — 200 м; минимальное время погружения — 18с. Гребные ЭД работали на винт через понижающий редуктор. Помимо них, имелось два маломощных ЭД «подкрадывания», обеспечивающих бесшумный 6-узловой подводный ход. Для обеспечения работы дизелей проект предусматривал наличие «шнорхеля». Вооружение включало только носовые ТА с системой быстрой перезарядки — теоретически, ПЛ XXI серии могла выпустить весь боекомплект в течение получаса. Вместо 6 торпед в аппаратах могли принимать 12 мин ТМА. От развитого артиллерийского вооружения отказались, ограничившись 2x2 30-мм автоматами (из-за неготовности последних большинство лодок вошло в строй с 2x2 20-мм) в обтекаемых башенках, вписанных в контуры рубки. Все лодки получили гидро — и радиолокационное оборудование.
Передовым был и метод строительства лодок, предусматривавший их сборку из восьми заранее изготовленных секций. Это позволило уменьшить срок постройки одной ПЛ до 176 дней и существенно сократить трудозатраты. Заказ на первые 270 единиц выдан трем верфям 6.11.1943 со сроком сдачи к сревралю 1945 г., до конца 1944 г. в общей сложности заказано 828. До капитуляции Германии в строй вошла 121 ПЛ., еще 11 (U-2532, U-2547, U-3045, U-3046, U-3047, U-3050, U-3051, U-3531, U-3532, U-3533, U-3534) были уничтожены у достроечных стенок после спуска на воду. После прохождения испытаний многим лодкам приходилось возвращаться на верфи для устранения «детских болезней», что существенно задержало их окончательную готовность, поэтому единственной вышедшей в боевой поход стала U-2511.
Главным и самым ценным отличием этой лодки от кораблей типа VII было то, что она обладала способностью дольше оставаться в подводном положении и могла передвигаться под водой так же быстро, как и на поверхности. Однако тип XXI стал выпускаться лишь на исходе 1944 г., когда ситуация в войне на море окончательно и бесповоротно сложилась не в пользу Германии.

_____________________________________________________________________________________________________________________________________


Малые подлодки Тип XXIII

Подводные лодки типа XXIII принадлежали к новому поколению германских ПЛ Второй мировой войны. Это была последняя серия ПЛ, спроектированная и построенная до капитуляции Германии.
Основное внимание было уделено улучшению "подводных" качеств - увеличению скорости хода и автономности в подводном положении. Поэтому малые ПЛ типа XXIII создавались на тех же принципах, что были положены в основу проекта больших ПЛ XXI серии. Будучи сходными по размерам с лодками II серии, новые субмарины имели почти вдвое большую скорость подводного хода и в 5 раз дольше могли находиться в погруженном положении.
Лодки были однокорпусные; поперечное сечение корпуса в виде «восьмерки». Рабочая глубина погружения — 80 м, максимальная — 160 м; минимальное время погружения — 9с. Одновальная ЭУ по конструкции напоминала примененную на XXI серии и включала электромотор для «подкрадывания», позволявший развивать скорость 4,5 уз. Лодки оснащались телескопическим «шнорхелем», но имели всего один перископ. Основным недостатком ПЛ данного типа была ограниченность внутреннего пространства, что не позволяло принимать запасные торпеды — ТА заряжались снаружи. Несмотря на это, ПЛ XXIII серии считались очень удачными.
Хотя проектирование ПЛ типа XXIII началось после завершения работ над проектом XXI серии, в металле они оказались воплощены раньше последних. Строительство велось поточно-позиционным методом: корпус собирался из четырех практически готовых секций и спускался на воду краном. Всего было заказано 378 единиц, причем 30 из них должны были строиться в Генуе, 15 — в Монфальконе, 30 — в Тулоне и 15 — в Николаеве. До капитуляции Германии в строй успели войти 60 единиц, еще 5 (U-2370, U-2371, U-4708, U-4713, U-4714) были уничтожены после спуска на воду, но до официального вхождения в состав флота. В боевых действиях, начиная с февраля 1945 г., приняло участие шесть лодок, причем ни одна из них не погибла. Эти лодки (U 2321, 2322, 2324, 2326,2329 и 2336) совершили 10 боевых походов, потопили 4 грузовых судна и несколько повредили без собственных потерь. Лодке этого типа U-2336 принадлежит последний успех германского подводного флота во Второй мировой войне — потопление 7.5.1945 двух судов противника.

______________________________________________________________________________________________________________________________________

Сверхмалая подлодка Тип XXVIIB «Зеехунд»

Наиболее эффективная из германских СМПЛ (сверхмалых подводных лодок). Немцы такие лодки называли "карликовыми". Оснащалась автомобильным дизелем для надводного хода, благодаря чему обладала существенной дальностью плавания. Глубина погружения — до 50 м; минимальное время погружения — 5с; мореходность — до 4 баллов. Лодки этого типа собирались на верфях из трех полностью готовых секций. Головная спущена на воду в сентябре 1944 г., строились до конца войны. Заказана 1351 единица, но реально закончено постройкой 285, из которых флотом принято 137 (по другим данным — от 23 до 67). С января 1945 г. активно участвовали в боевых действиях. «Зеехунды» входили в состав флотилии «312 К», базировавшейся на Эймейден (Голландия). Они совершили 142 выхода в море и потопили 9 кораблей и судов противника.

ТТХ:
Водоизмещение: надводное — 14,9 т, подводное — 17 т
Размеры: 11,9x1,68x1,52 м
Двигатель: 1 диз.Л ЭД, 60/25 л.с.
Скорость: 7,7/6 уз.
Дальность: 300 миль (7-узловым ходом)
Вооружение: 2–533-мм торпеды
Экипаж: 2 чел.

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.4

Часть 4: Подлодки специального назначения



Подводный минный заградитель Тип ХВ

Единственный тип герм. ПЛ, специально спроектированный как подводный минный заградитель, причем в отличие от обычных лодок должен был использовать не донные мины ТМА и ТМВ, выставлявшиеся через ТА, а тяжелые якорные SMA. Первоначально был разработан проект 2500-тонного подводного заградителя типа ХА, отклоненный командованием подводного флота. Лодки серии ХВ стали как бы его уменьшенной копией, но, тем не менее, являлись самыми крупными ПЛ, построенными в Германии в годы Второй мировой войны.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Лодки двухкорпусные; максимальная глубина погружения — 150 м. Мины размещались в 30 вертикальных шахтах, 6 из которых находились в носовом отсеке по осевой линии, а остальные располагались четырьмя группами между прочным и легким корпусом. Помимо минных шахт имели 2 кормовых ТА и несли 15 торпед (из них 11 — вне прочного корпуса).
В 1943 г. уцелевшие лодки оборудованы «шнорхелем»; 20-мм автоматы заменялись «спарками», орудие снималось.
По прямому назначению практически не использовались; действовали в качестве ПЛ снабжения.
Всего произведено 8 единиц. Из них 6 погибли, 1 досталась Японии, 1 – в 1945 передана США.

ТТХ
Водоизмещение: надводное — 1763 т, подводное — 2177 т
Размеры: 89,8x9,2x4,71 м
Двигатели: 2 диз./2 ЭД, 4200–4800/ 1100 л.с.
Скорость: 17/7 уз.
Дальность: 18 450 миль (10-узловым ходом).
Вооружение: 1x105-мм, 1x37-мм, 1x20-мм, 2–533-мм ТА (2 кормовых — 15 торпед), 66 мин.
Экипаж: 52 чел.

________________________________________________________________________________________________________________________________

Транспортные подлодки Тип XIV ("Дойные коровы")

Транспортные подводные лодки предназначались для снабжения всем необходимым боевых ПЛ в море, чтобы не подвергать их лишний раз опасности на подходах к собственным базам. Использование транспортных субмарин позволяло увеличить радиус действия средних подлодок наиболее распространенной VII серии и концентрированно применять их в отдаленных районах океана. Первоначально в данной роли использовались обычные лодки, а с 1941 г. начали вступать в строй транспортные ПЛ специальной постройки: подводные танкеры XIV серии.
Подводные танкеры предназначались для снабжения топливом «волчьих стай». В германском флоте получили неофициальное прозвище «дойные коровы» (Milchkuh). Первая серия ПЛ, спроектированная и построенная в годы войны. Двухкорпусная; в пространстве между прочным и легким корпусом располагались цистерны с 423 т соляра для передачи на другие ПЛ и контейнеры с четырьмя запасными торпедами. Собственное вооружение по проекту состояло из 2x1 37-мм и 1x1 20-мм автоматов, но с 1943 г. носовой 37-мм снимался, а 1x1 20-мм заменялся на 2x2.
Строились тремя сериями, заказ на U-491 — U-497 был отменен в ходе постройки, хотя готовность некоторых достигала 75%, а на U-498 — U-500 и U-2201 — U-2204 — еще до закладки. В боевых условиях эти лодки оказались весьма уязвимыми, так как не обладали достаточными скоростью и маневренностью, а также отличались значительным временем погружения (40–50 с). Всего выпущено 10 единиц; все уничтожены противолодочными силами союзников.

Подводный танкер типа XIV поздняя версия

ТТХ
Водоизмещение: надводное — 1668 т, подводное — 1932 т
Размеры: 67,1x9,35x6,51 м
Двигатели: 2 диз./2 ЭД, 3200/ 750 л.с.
Скорость: 14,9/6,2 уз.
Дальность: 12 350 миль (10-узловым ходом).
Вооружение: 2x1–37-мм, 1x1–20-мм.
Экипаж: 53 чел.

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.3

Большие подлодки Тип IХ

«Девятки», лодки типа IX, имели водоизмещение до 750 тонн, скорость хода в надводном положении 18 узлов, в подводном — до 7,7 узлов. По сравнению с «семерками» лодки типа IX имели более мощную энергетическую установку, большой запас вооружения, большее водоизмещение и длину, обладали увеличенными радиусом действия и скоростью. Тоесть, это были океанские корабли для действий в отдаленных районах. Проект разработан на основе крейсерских ПЛ типа U-81 — U-86 периода Первой мировой войны с применением решений, заложенных в проект I серии. Двухкорпусные, максимальная глубина погружения 200 м, минимальное время погружения 35 с. Вместе с тем, большие размеры делали эти ПЛ менее маневренными и медлительными в подводном положении. Тем не менее, именно субмаринам типа IX-B в германском подводном флоте принадлежит рекорд в суммарном потопленном тоннаже.
Серия IXA имела широкую палубу, полностью скрывающую булевые цистерны, но считалась не слишком удачной из-за мало отличавшейся от средних ПЛ VII серии дальности плавания.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

На серии IXB за счет увеличения ширины легкого корпуса с 1,05 до 1,15 м и некоторого сокращения числа аккумуляторных батарей удалось увеличить запас топлива и, как следствие, дальность плавания в надводном положении.
Серия IXC имела еще более увеличенные размеры и другое расположение топливных цистерн. Ее модификация IXC/40 оснащалась улучшенным радиоэлектронным оборудованием, а на последних лодках этой подгруппы для сокращения времени погружения срезался палубный настил. Всего было заказано 134 единицы типа IXC/40, но в середине 1943 г., в связи с моральным устареванием проекта и развертыванием массового строительства ПЛ XXI серии, часть заказов аннулировали. U-882, U-890, U-891 уничтожены у достроечных стенок после спуска на воду.
Несколько особняком стоят лодки серии IXD, разработанные как крейсерские ПЛ с увеличенными размерами для обеспечения большего радиуса действия. Две ПЛ типа IXD-1 оснащались облегченными высокооборотными дизелями (по три на вал суммарной мощностью 9000 л.с.), аналогичными применявшимся на «шнельботах», что должно было обеспечить надводную скорость 20,8 уз; однако они оказались ненадежными и их заменили на новые, мощностью всего 2800 л.с., из-за чего при возросшем водоизмещении надводная скорость снизилась до 15,8 уз. В начале 1944 г. обе лодки переоборудовали в транспортные: с них снимались ТА, облегчалось артиллерийское вооружение (1x1 37-мм, 2x2 20-мм автомата) и устанавливались цистерны на 252 т соляра для передачи на другие ПЛ.
Лодки серии IXD-2 предназначались для действий в Южной Атлантике и Индийском океане и обладали самой большой в герм, флоте дальностью плавания за счет иной конструкции ЭУ: помимо двух дизелей надводного хода, они имели два 500-сильных дизель-генератора, работавших на зарядку аккумуляторных батарей. Аналогичной ЭУ оснащались ПЛ серии IXD/42, заложенные как боевые, но в ходе постройки переоборудованные в транспортные по образцу лодок типа IXD-1, но с сохранением кормовых ТА. Всего было заказано 78 единиц данного типа, но с началом массовой постройки ПЛ XXI серии большинство заказав было отменено — в строй вошла единственная U-883, а спущенная на воду U-884 погибла во время достройки.
Все лодки серии отличало наличие трех перископов. Вместо торпед могли приниматься 44 мины ТМА или 66 мин ТМВ (кроме U-103, U-124, U-505 и U-524, у которых оборудование для постановок отсутствовало). С конца 1942 г. началось усиление зенитного вооружения. 37-мм автомат переносился с палубы на специальную платформу — «Wintergarten» позади рубки (под которой хранились две дополнительные торпеды); вместо 1x1 20-мм автомата стали устанавливать 2x1 или 2x2; 105-мм орудие снималось. Со второй половины 1943 г. оборудовались «шнорхелем». Часть лодок типа IXD-2, действовавших в Индийском океане, несли складной буксируемый автожир Focke-Achgelis Fa-330, способный подниматься на высоту до 100 м.
В ходе боевых действий погибло 150 из 194 построенных ПЛ IX серии.

Тип IХ B



Тип IХ C



Тип IХ D2

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.2

Средние лодки Тип VII (знаменитые "Семерки")

«Семерки» - лодки типа VII - имели водоизмещение от 600 до 1000 тонн. Их скорость хода в надводном положении 16—17 узлов, в подводном — 8 узлов. Это были уникальные субмарины, как по количеству — 718 лодок, построенных за девять лет, — так и по некоторым своим характеристикам. «Семерки» оказались высокоманевренными и с хорошей мореходностью. Большинство немецких асов-подводников первых лет войны добились своих успехов и славы за штурвалами лодок типа VII-B, а самой крупносерийной лодкой для своего времени стала «семерка» серии С. На воду было спущено более 600 этих субмарин и еще немалое количество находилось на стапелях в момент окончания войны. Хотя к концу войны этот тип лодок основательно устарел, в момент своего появления VII-C была достаточно мощным и маневренным кораблем, более чем подходящим для операций в Атлантическом океане, и относительно простым в постройке. Она превратилась в типовую модель, сконцентрировавшую в себе все достижения немецких конструкторов. причем с течением времени корабль постоянно совершенствовался, изменяясь под влиянием приобретенного боевого опыта.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Субмарины типа VII стали самыми знаменитыми ПЛ Второй мировой войны и самой массовой серией ПЛ в истории. Руководству Кригсмарине они представлялись практически идеальным типом подводной лодки, сочетая в себе мощное для своих размеров вооружение, превосходные маневренные качества, очень малое время погружения (25–20 с), значительную дальность плавания и относительную дешевизну постройки.
Спроектированы на основе прибрежной ПЛ типа UB-III периода Первой мировой войны, но с использованием теоретического чертежа лодки II серии, размеры которой были увеличены линейным преобразованием.Эти лодки были однокорпусные, с добавлением булей для улучшения надводной плавучести и внутренним расположением топливных цистерн. Толщина прочного корпуса достигала 18,5 мм, что обеспечивало рабочую глубину погружения до 100 м и предельную — до 200 м.
Лодки серии VIIA (10 ед.) отличало размещение кормового ТА в легком корпусе выше ватерлинии. Их подводная маневренность и дальность плавания считались недостаточными.
На серии VIIB (24 ед.) вертикальный руль заменили двойным и увеличили запас топлива, для чего корпус удлинили на 2 м и оборудовали под хранилища соляра часть булевых цистерн. Кормовой ТА устанавливался в прочном корпусе и располагался между рулями, а 20-мм автомат был перенесен с палубы на ограждение мостика. Одним из немногих недостатков проекта считалась слабая система вентиляции, но во время войны большинство ПЛ оборудовали дополнительными вентиляционными трубами, проходившими снаружи рубки.
Самой многочисленной была серия VIIC. Ее особенность — удлиненный на 0,6 м корпус под планируемое оснащение всех ПЛ гидролокаторами. Прирост водоизмещения вызвал незначительное снижение скорости хода, но позволил увеличить запас топлива. В середине 1941 г. появился модифицированный проект VIIC/41, в котором увеличение толщины корпуса до 21,5 мм позволило довести рабочую глубину погружения до 120 м, а предельную — до 250. Всего, включая модификации, был выдан заказ на постройку 1006 лодок; в строй вступили 572 единицы типа VIIC и 87 — типа VIIC/41, еще 5 (U-474, U-902, U-906, U-996, U-1026) были уничтожены после спуска на воду, не успев войти в строй флота.
Дальнейшим развитием проекта должны были стать ПЛ серий VIIC/42 и VIIC/43, но их так и не воплотили в металле. Осталась «на бумаге» и серия VIIE, спроектированная под мощный облегченный дизель «Deutz» с V-образным расположением цилиндров. Кроме того, существовало две специальных модификации VII серии: тип VIID — подводный минный заградитель; тип VIIF — транспортная ПЛ. Они будут рассмотрены ниже.
Вместо торпед «семерки» могли принимать 24 мины ТМА или 36 мин ТМВ. На последние ПЛ серии VIIC/41 оборудование для минных постановок не устанавливалось. В связи с отставанием производства вооружения, 5 ПЛ (U-72, U-78, U-80, U-554, U-555) вступили в строй всего с двумя носовыми ТА и использовались только в качестве учебных, еще 7 ПЛ (U-83, U-203, U-331, U-351, U-401, U-431, U-651) не имели кормового ТА.
В конце 1942 г. было принято решение о демонтаже 88-мм орудия со всех лодок VII серии, но часть из них, особенно учебные и действовавшие на второстепенных театрах, сохранили его до конца войны. С лета 1942 г. началось усиление зенитного вооружения. Позади ограждения рубки монтировалась невысокая платформа (так называемый «Wintergarten») с 1x2, затем 1x4 20-мм автоматом; позади мостика ставились 2x1 или 2x2 20-мм автомата. На ПЛ, действовавших на Средиземном море, устанавливались итальянские спаренные 13,2-мм пулеметы. Наиболее необычным проектом стали «зенитные» ПЛ — ловушки для самолетов. Первой в мае 1943 г. таким образом переоборудовали U-441 (кодовое обозначение проекта «U-Flak-1»), получившую 1x1 37-мм и 2x4 20-мм автомата; затем аналогичным образом перевооружили U-256, U-621 и U-953; однако идея себя не оправдала, и вскоре все ПЛ перевели в обычные, а начатые работы на U-211, U-263 и U-271 отменили. К концу войны стандартное артиллерийское вооружение ПЛ VII серии состояло из 1x1 37-мм и 2x2 20-мм автоматов. С начала 1944 г. лодки стали оснащать «шнорхелем» (первой его получила U-264).
Заказ на первые 6 ед. серии VIIA был выдан 1.4.1935; на последние лодки серии VIIC/42–17.4.1943, но из-за запрета руководства Кригсмарине на закладку новых ПЛ типа VII их строительство даже не начиналось. U-428, U-746, U-747, U-429, U-748, U-430, U-749, U-1161, U-750 в июне 1943 г. переданы итальянскому флоту как S-1 — S-9 (также планировалась передача U-1162 как S-10), однако в конце 1943 г. их вновь включили в состав Кригсмарине под прежними номерами.
ПЛ типа VII действовали на всех театрах, где герм, флот вел подводную войну, кроме Черного моря и Индийского океана. U-30 открыла боевой счет герм, подводников, потопив 3.9.1939 брит, лайнер «Athenia», а U-48 стала самой результативной субмариной периода Второй мировой войны — на ее счету 53 судна общим тоннажем 304 981 брт и 1 боевой корабль. В боевых действиях было потеряно 437 ПЛ данного типа.

Тип VIIB



Тип VIIC



Тип VIIC-41



Тип VIIC вариант ПВО

---

Подводный флот Германии во 2-й мировой войне ч.1

Часть 1: первые подводные лодки Кригсмарине

Здесь я хочу рассказать о подводном флоте Германии, сыгравшем в 1939-1945 гг. заметную роль в войне на море. Я не претендую на всеобъемлющее исследование данной темы - для этого требуется написать нескольких томов. Данная работа - это просто краткий обзор качеств германских подводных кораблей и биографий наиболее выдающихся командиров-подводников, добившихся в войне на море наибольших успехов. Хочу отметить, что практически почти все эти командиры стали асами в борьбе против западных членов антигитлеровской коалиции, и никогда не воевали против СССР. Наш, восточный сектор морской борьбы, был настолько сложен в плане погодных и гидрографических условий, что успехи на этом фронте у обеих сторон (и Германии, и СССР) были довольно скромными, и никогда не достигали тех цифр, которые фигурировали в войне на западе.
Еще хочу оговориться о том, что здесь изложена информация только о воевавших подводных лодках; различные экспериментальные экземпляры и многочисленные, но не сыгравшие никакой роли в войне "карликовые" лодки в данную работу не вошли.
Изложенная здесь информация в основном взята из следующих книг:
Бишоп Крис. Подводные лодки Кригсмарине 1939-45.
Курушин М.Ю. Стальные гробы Рейха.
Вольфганг Лют - подводный ас Германии.(автора не помню)

Вся компьютерная графика (лодки в море "в живую") - это скриншоты с игры "Силент Хант 3"

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Подводные лодки типа I (большие)
U-25 и U-26

«Единицы», лодки типа I, водоизмещением 860 тонн, — неудачные, по мнению Деница, в плане маневренности и мореходных качеств, — были разработаны первыми, но постройка их затянулась. Поэтому они имели порядковые номера U-25 и U-26. По своим характеристикам лодки походили на «семерки», а внешне — на «девятки», которые стали их прямыми потомками. Еще до войны «единицы» превратились в учебно-тренировочные подводные корабли. Когда во время боев Дениц стал испытывать дефицит в субмаринах, обе лодки вновь стали боевыми и нашли свою смерть в 1940 году.

Подводные лодки типа II (малые)

«Двойки», малые лодки типа II, прозванные «каноэ» («челноками»), имели водоизмещение 250 тонн. Скорость хода этих лодок в надводном положении - 13 узлов, в подводном — 6-9 узлов. Предназначались они в основном для охраны береговых объектов. Именно они стали первыми спущенными на воду подводными кораблями Германии. Хотя в стратегических планах Деница им места не находилось, обстановка, сложившаяся в самом начале подводных баталий, потребовала оперативного использования малых лодок. Правда, «двойки» несли слишком мало торпед, чтобы быть по-настоящему эффективными в бою, однако некоторые выдающиеся командиры сумели добиться на «каноэ» определенных успехов. Тем не менее, вскоре большинство этих лодок стали учебными судами; лишь несколько «двоек» использовались в боях до 1944 г в районе Черного моря.
Это оказались первые подводные лодки, построенные в Германии после отмены Версальских ограничений. В качестве прототипа была взята финская ПЛ «Vesikko», проект которой был разработан в Германии на основе прибрежных ПЛ типов UB-II и UF периода Первой мировой войны. От прототипа отличались увеличенной мощностью двигателей, запасом топлива и улучшенной маневренностью. U-120 и U-121 строились по заказу Китая, но реквизированы с началом войны и вошли в состав герм. флота.
Лодки однокорпусные, с внутренними балластными цистернами. Глубина погружения: рабочая — 80 м, максимальная — 120 м; время погружения 25–35 с. При строительстве широко использовалась сварка, что позволило снизить массу корпуса. Различия между типами сводились в основном к увеличению размеров и запасов топлива. На первых двух сериях артиллерийское вооружение изначально не предусматривалось, а было установлено уже в ходе службы; начиная с типа ПС 20-мм автомат был заложен в проект. Вместо торпед могли принимать 12 мин ТМА или 18 мин 1MB.
К началу войны большинство лодок II серии имело статус учебных, но затем они стали привлекаться к участию в боевых операциях, в т.ч. в роли минных заградителей. Несколько лодок летом 1941 г. действовали против сов. флота на Балтике; 6 ПЛ типа ИВ (U-9, U-18, U-19, U-20, U-23, U-24) летом 1942 г. были переброшены на Черное море. Остальные с 1941 г. использовались преимущественно как учебные. U-57 и U-58, в качестве эксперимента, в 1943 г. были оборудовали «шнорхелем».

Тип IIВ



Тип IID

---

Герои Сомосьерры

Сомосьерра — испанская деревня в Мадридском округе, у южного края Сомосьеррского прохода (1430 м), в горах Сьерра Гвадарама. 30 ноября 1808 г. три полка французской пехоты тщетно пытались овладеть этой тесниной, защищаемой 12-тысячным испанским войском. Дело было решено атакой эскадрона уланского польского полка; атака продолжалась всего около 10 минут, но стала одной из самых блестящих кавалерийских атак в военной истории.

В ноябре 1808 г. Наполеон лично проводил военную кампанию в Испании, охваченной антифранцузским восстанием. Император наступал на Мадрид, который находился в это время в руках испанских повстанцев. Чтобы добраться до столицы с северо-восточной стороны, он должен был овладеть перевалом Сомосьерра - последним пунктом обороны испанцев. Испанский генерал Бенито Сан-Хуан знал, что на такой выгодной позиции достаточно выставить артиллерию, чтобы преградить путь армии Наполеона. Однако длинная, извилистая и крутая дорога через ущелье не позволяла держать ее под артиллерийским огнем с одной позиции. Поэтому шестнадцать имеющихся орудий было поделено на 4 батареи, установленные на протяжении 2 км. Батареи (первые две предположительно имели по 3 орудия, третья - 4 орудия) были поставлены одна за другой на дороге, поднимавшейся вверх по горному склону, а четвертая, самая мощная (6 орудий) – на самом перевале перед деревушкой Сомосьерра (в некоторых работах дается другое распределение артиллерии: 2, 2, 2 и 10 орудий).
Генерал Сан-Хуан имел под своим командованием 12 тыс. человек, однако он вынужден был выслать 4 тыс. из них в направлении Сепульведы. В самом ущелье артиллерию поддерживали два батальона пехоты, державшие под обстрелом подходы к батареям; всего в районе перевала Сомосьерры располагалось не менее 3 тыс. солдат. Испанские солдаты частично сидели в окопах, частично прятались за обломками скал.

Схема атаки польских улан на перевал Сомосьерра

Рано утром 30 декабря три французских полка пехоты и 6 орудий достигли входа в долину. На разведку выслали французских конных егерей, их поддерживали 2 орудия. Однако внезапно егеря оказались засыпаны градом пуль и картечи с первой батареи и были вынуждены отступить, а затем под артиллерийский обстрел попал слишком рано выдвинувшийся вперед эскорт Наполеона – испанские ядра падали у самых ног императора! Наполеон приказал своей пехоте атаковать позиции бунтовщиков, однако французы понесли большие потери от артиллерийского и ружейного огня сверху, и не смогли взять батареи противника.
В 11.30 генерал Пире доложил Наполеону, что взять испанские позиции в горах невозможно. Император на это ответил: «Невозможно? Я не знаю такого слова…» Затем он повернулся к эскадрону гвардейских польских улан, охранявших его: «Захватите мне эту позицию! Галопом…»
Да, этот приказ был сумасбродным, провокационным, невыполнимым. Но для польских улан он прозвучал, как призыв к их храбрости. К тому же это был приказ самого Наполеона, которого поляки боготворили за то, что император громил государства, лишившие поляков независимости, за то, что он давал им надежду на возрождение Польши. И уланы бросились вперед!
Улан 3-го эскадрона вели дежуривший в тот день командир 2-го эскадрона Ян Лев Ипполит Козетульский (смотри статью о нем в рубрике «1812 год») и еще 8 офицеров, за ними скакали 150 (по другим данным 125) солдат. К атакующим кавалеристам присоединился адъютант из свиты Наполеона майор конных егерей Филипп де Сегюр. Для большинства польских офицеров это была первая в жизни настоящая битва.

Сомосьерра: начало атаки гвардейских улан

Уланы с обнаженными саблями помчались галопом прямо на первую батарею. Когда они были на расстоянии около 200 м до батареи, грянул первый смертельный залп, который, однако, не остановил атаки, и после короткого боя батарея была взята. Затем поляки бросились дальше. Обогнув несколько поворотов дороги они, не обращая внимания на новые потери, ворвались на вторую батарею, и находившиеся там испанские артиллеристы и пехотинцы пали под саблями улан. Далее, после очередного поворота, атакующие кавалеристы вышли на убийственный прямой 500-метровый путь к третьей батарее. Атака на этом участке оказалась особенно трудной, обслуга испанских пушек имела много времени, чтобы прицелиться и выстрелить. Однако, несмотря на ужасающие потери, напор атаки был так силен, что смел и эту оборону, а орудия третьей батареи были также захвачены. Но здесь выбыли из строя командир эскадрона Ян Козетульский, получивший тяжелую контузию, и тяжело раненный майор де Сегюр.

Уланы неудержимо рвутся вперед

Теперь перед уланами остался самый труднейший участок дороги, несколько сот метров прямого пути вверх, под стволы 6 орудий! Командир 7-й роты капитан Красиньский спешно собрал оставшихся улан, упорядочил строй и повел их в новую атаку. Поляков встретил убийственный огонь сверху. Картечь и пули убили и ранили много улан, под другими были убиты лошади, и до испанских окопов добралась только горстка всадников – уже под командой израненного лейтенанта Анджея Неголевского. Поляки захватили четвертую батарею и изрубили ее прислугу, однако под напором контратакующих испанских пехотинцев были вынуждены отступить к третьей батарее. И, тем не менее, свое дело они сделали: пушки последней батареи молчали из-за гибели всех артиллеристов, и подоспевший на помощь остаткам 3-го эскадрона 1-й эскадрон капитана Томаша Лубеньского, прошедший захваченную дорогу без потерь, мощным ударом завершил дело. Испанцы упорно оборонялись, но в конце концов были вынуждены бежать под свирепым натиском атакующих. Поляки вновь ворвались на четвертую батарею и расчистили ее от вражеской пехоты; при этом рухнул на землю от одиннадцатой (!) раны руководивший остатками 3-го эскадрона в последней атаке лейтенант Неголевский. Перевал был захвачен, 1-й эскадрон польских улан преследовал бегущего врага еще около 5 км; 15 остававшихся на ногах уланов 3-го эскадрона остались на руинах четвертой батареи «зализывать раны». Польские кавалеристы рассеяли отряды бунтовщиков, часть убили, а часть взяли в плен. В это же время французские пехотинцы взбирались на склоны ущелья, подбирая по дороге раненых и спасая улан, выбитых из седла, запутавшихся в стременах и унесенных лошадьми. Вскоре на захваченной четвертой батарее появился сам император; Наполеон склонился над окровавленным лейтенантом Неголевским, лежавшим среди захваченных им пушек, и приколол на грудь поляку снятый с себя крест ордена Почетного Легиона…


Польские уланы захватывают испанские батареи - одну за другой!

В ходе этой безумной атаки погибло 4 офицера (лейтенанты Стефан Кжижановский, Грациан Роговицкий, Игнаций Рудовский и капитан Ян Дзевановский, скончавшийся через 3 дня от смертельного ранения). Еще 4 офицера получили ранения: командир эскадрона Ян Козетульский, капитан Петр Красинский, лейтенант Анджей Неголевский (11 ран!) и майор конных егерей Филипп де Сегюр. В строю остались только 2 офицера: лейтенанты Винцентий Шептицкий и Бенедикт Зелонка. Среди рядовых улан было убито 20 человек, тяжело ранено и контужено – 55 (легкие ранения и контузии не подсчитывались, хотя многие из легкораненых несколько дней не могли нести службу).
Потери испанцев в точности не известны. Наверняка погибла большая часть обслуги пушек (на батареях находилось около 150 артиллеристов), а в плен было взято 3 тыс. испанцев.

Сомосьерра: финал атаки

Раненые и умирающие поляки были отправлены в подвижной госпиталь в Аранхуэс; удивительно, но там эти герои получили минимальную помощь в лечении ран. Козетульский вспоминал позднее, что едва не умер от голода в ожидании медицинской помощи. Зато раненых в госпитале посетили Наполеон и генерал Дюрок – видимо, французы считали, что внимание сильных мира сего заменяют страдающим и еду, и лекарства…
1 декабря Наполеон произвел смотр тех 40 польских улан, которые выжили и смогли встать в строй. При звуках оркестра солдаты Козетульского выстроились в линию, многие из них были забинтованы. Большинство из ветеранов Сомосьерры не были в состоянии самостоятельно сидеть на лошадях, и их поддерживали гвардейцы Наполеона. Император приступил к вручению наград, в том числе 16 крестов Почетного Легиона; рыцарским крестом Почетного Легиона был награжден унтер-офицер Доминик Цихоцкий, захвативший во время атаки вражеское знамя. После церемонии император подошел к полякам, снял шляпу и сказал громко, чтобы все могли слышать: «Вы достойны моей Старой гвардии. Вы - лучшая кавалерия». Вскоре в Париже был издан бюллетень, в котором можно было прочесть: «Пушки, знамена, ружья, солдаты – все было сметено или захвачено. Полк покрыл себя славой и доказал, что достоин входить в Императорскую гвардию».
Атака польских улан позволила Наполеону продолжить марш на Мадрид и преодолеть последнее сопротивление испанцев. Однако с уходом Наполеона из Испании партизанская война (герилья) разгорелась с новой силой. Он вынужден был держать в этой стране постоянный контингент в 370 тыс. солдат (1810 г.), что сильно ослабило его силы в других местах Европы, не принеся Франции никаких выгод.
Атака при Сомосьерре стала символом воинской доблести и самоотверженности поляков. Однако, не отрицая героизма польских улан, многие не видели смысла в их подвиге: зачем нужно было проливать кровь, помогая Наполеону громить испанских патриотов, защищавших свою страну?

Офицер и трубач 1-го шеволежерного уланского Польского полка императорской гвардии

И напоследок: эпизод из польского фильма, в котором показана атака польских улан при Самосьере. Лично мне очень понравилось, несмотря на устаревшую технику съемки..
[flash=425,349,www.youtube.com/v/G2QiddS2TMs?version=3&hl=ru_R...]

---

Знаменитый партизан и поэт Денис Давыдов

Денис Васильевич Давыдов
(1784 —1839)

Имя Дениса Давыдова широко известно даже тем, кто не увлекается военной историей. Партизан и поэт вошел в школьные учебники истории, о нем снят достаточно популярный даже сегодня, через 30 лет после выхода, фильм «Эскадрон гусар летучих», его стихи до сих пор читаются любителями поэзии и звучат в песнях. Этот человек оставил заметный след в истории, и у многих русских людей понятие «настоящий гусар» стразу же ассоциируется с именем Дениса Давыдова.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Денис Васильевич Давыдов родился в Москве 16 (27) июля 1784 года в семье бригадира Василия Денисовича Давыдова, служившего под командованием знаменитого полководца А. В. Суворова. Семья Давыдовых вела свой род от татарского мурзы Минчака, перебравшегося в Москву в начале XV в. Коренной москвич, Денис, тем не менее, большую часть детства провел на украинской земле, где служил его отец, командовавший полтавским легкоконным полком. По общей традиции мужчин-дворян Денис рано приобщился к военному делу, стал блестящим наездником и фехтовальщиком. Но в это же время у подростка выработался определенный комплекс неполноценности из-за его маленького роста и круглого курносого лица; из-за этого комплекса Денис прослыл забиякой, так как его приводил в бешенство любой насмешливый взгляд в его сторону.
С ранних лет готовившийся к военной карьере, Денис буквально боготворил самого знаменитого полководца того времени – Александра Суворова, с которым он был знаком лично. Денису исполнилось 9 лет, когда Александр Васильевич приехал к Давыдовым в гости. Суворов, оглядев двух сыновей Василия Денисовича, сказал, указывая на шустрого Дениса: «этот удалой, будет военным, я не умру, а он уже три сражения выиграет». Про брата Дениса – Евдокима, полководец сказал, что тот пойдёт по гражданской службе. Эта встреча запомнилась Денису на всю жизнь.
После смерти Екатерины II и восшествии на престол Павла I, который не любил Суворова, благополучию Давыдовых пришёл конец. Проведенная ревизия Полтавского полка, которым командовал отец, обнаружила недостачу в 100 тысяч рублей и Давыдова старшего уволили и по суду обязали выплатить эту сумму, хотя его вина была только в том, что он положился на честность своих интендантов. Пришлось продать имение. Со временем, выбравшись из долгов, отец купил небольшую подмосковную деревню Бородино около Можайска (во время Бородинского сражения деревня вместе с барским домом сгорела). Когда пришел срок, отец решил определить сыновей в соответствии со словами Суворова — Дениса в кавалергарды, а его брата Евдокима - в архив Иностранной коллегии.
Таким образом, в 1801 году 17-летний Денис Давыдов поступил на службу в гвардейский кавалергардский полк, находившийся в Петербурге. Причём, когда Денис явился определяться в полк, дежурный офицер наотрез отказался его принять из-за его маленького роста. Но Денис всё-таки добился, чтобы его приняли. Его за обаяние и остроумие очень быстро полюбили офицеры полка и сделали ему протекцию. Осенью 1801 года он стал эстандарт-юнкером, в сентябре 1802 года Давыдов был произведен в корнеты, а в ноябре 1803 — в поручики. В это же время Денис начал писать стихи и басни, причем в своих баснях он стал очень едко высмеивать первых лиц государства. Но когда юный нахал замахнулся в басне «Голова и Ноги» на самого государя-императора, то тут же последовал перевод Дениса из столичной гвардии в провинциальный армейский гусарский полк, базировавшийся на киевскую губернию. Такой перевод в то время считался серьезным наказанием: подобным образом с кавалергардами поступали только за очень большие провинности - трусость в бою, казнокрадство или шулерство в картах. А вот Давыдова наказали за стихи. Но Денису в гусарах понравилось: лихие пирушки, буйные шутки, показная лихость. Всё это давало молодому поэту тему для новых стихов, и теперь он воспевал в своих «зачашных песнях» гусарскую жизнь, оставив написание басен.

Денис Давыдов - кавалергард

Однако Дениса Давыдова удручало то, что он, грезивший о боевой славе, едва не пропустил первую войну с Наполеоном. Гвардия принимала участие в сражениях с французами, а его гусарский полк нет; в результате молодой кавалерийский офицер, мечтавший о ратных подвигах, был вынужден оставаться в стороне от этих событий. Оставаться в стороне в то время, как его брат Евдоким, бросивший гражданскую службу и поступивший в кавалергарды, успел прославиться под Аустерлицем. В безумной атаке кавалергардов на всю французскую армию в самый критический момент сражения Евдоким был тяжело ранен (получил пять сабельных, одну пулевую и одну штыковую раны), и попал в плен. Наполеон после сражения навестил лазарет, где лежал герой, имел с ним беседу; эту беседу описали все европейские газеты.
Узнавший об этом Денис во что бы то ни стало решил попасть на войну. Причем действовал он совершенно по-гусарски. В ноябре 1806 года Давыдов ночью проник к фельдмаршалу М. Ф. Каменскому, назначенному в это время главнокомандующим русской армии. Каменский, маленький, сухонький старичок в ночном колпаке, чуть не умер от страха, когда перед ним появился Денис и потребовал отправить его на войну. Только всё это оказалось зря, так как Каменский всего неделю командовал армией; он был снят, так как помутился рассудком. Вышел к войску в заячьем тулупе, в платке и заявил: «Братцы, спасайтесь кто как может…». По одной из версий, он спятил после появления перед ним ночью Дениса Давыдова...
Однако известие об отчаянном хулигане-гусаре дошла до Марии Антоновны Нарышкиной, фаворитки государя, и она помогла горячему молодцу. В начале 1807 года Денис Давыдов был назначен адъютантом к генералу П. И. Багратиону. В своё время Давыдов в одном из стихов вышутил длинный нос Багратиона и поэтому немножко побаивался первой встречи с лихим генералом. Багратион, завидев Дениса, сказал присутствующим офицерам: «вот тот, кто потешался над моим носом». На что Давыдов, не растерявшись, ответил, что писал о его носе только из зависти, так как у самого его практически нет. Шутка Багратиону понравилась. И он часто, когда ему докладывали, что неприятель «на носу», переспрашивал: «На чьём носу? Если на моём, то можно ещё отобедать, а если на Денисовом, то - по коням!».
Уже с 24 января 1807 года Денис Давыдов участвовал в боях с французами. В сражении при Прейсиш-Эйлау он находился при Багратионе, который появлялся со своим адъютантом на самых опасных и ответственных участках. Именно там Денису впервые пришлось узнать, что война – это не соревнование в лихости, а тяжелое и страшное дело. В тот день Давыдову пришлось участвовать в страшной рубке с превосходящими силами противника, из которой молодой человек вышел с седой прядью в волосах. За этот бой Денис получил орден Святого Владимира IV степени, бурку от Багратиона и трофейную лошадь. В этой и других битвах Давыдов отличился исключительной храбростью, за что был награжден не только орденами, но и очень почетной наградой - золотой саблей с надписью «За храбрость».
В самом конце кампании Давыдову довелось увидеть Наполеона. Тогда в Тильзите заключался мир между французским и русским императорами, и многие его не одобряли. Горячий Багратион, чтобы «не наломать дров», сказался больным и послал вместо себя Давыдова. Давыдов же очень обрадовался, увидев, что Наполеон еще ниже ростом, чем он сам.
Затем Денис Давыдов участвовал в русско-шведской войне. Зимой 1808 г. Он состоял в русской армии, действовавшей в Финляндии; прошёл вместе со знаменитым гусарским генералом Кульневым до Улеаборга, занял с казаками остров Карлоэ и, вернувшись к авангарду, прошел по льду Ботнического залива. В 1809 г., вновь состоя при князе Багратионе, командовавшем войсками в Молдавии, Давыдов участвовал в различных боевых операциях против турок, а затем, когда Багратион был сменен графом Каменским, поступил в авангард молдавской армии под начальство Кульнева.
К моменту начала Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов числился подполковником в Ахтырском гусарском полку и находился в авангардных войсках генерала Васильчикова. Вместе с войсками отступал до Бородино, где 21 августа 1812 года, за пять дней до великого сражения, Денис Васильевич и предложил Багратиону идею партизанского отряда. Эту идею он позаимствовал у гверильясов (испанских партизан), с которыми Наполеон не мог никак справиться; кроме того, как мне кажется (хотя об этом нигде не говорят), Давыдов не мог не знать о формировании самого первого русского партизанского отряда под Смоленском, которым командовал генерал Винценгероде. Логика партизанской войны, предложенная Давыдовым, была проста: ни одна армия мира не способна победить, не имея регулярного снабжения продовольствием, оружием, обмундированием и боеприпасами. И если отбирать у французов обозы, фураж и ломать мосты, то это создаст Наполеону большие проблемы.
Багратион дал "добро" на партизанскую деятельность, однако ввиду подготовки к большому сражению Давыдову не выделили больших сил: вместо полка гусар и полка казаков, о которых просил Денис Васильевич, ему выделили всего 50 гусар и 80 казаков. Впоследствии выяснилось, что эта скупость командования пошла партизанам на пользу: такие небольшие силы было легче прокормить и проще спрятать от превосходящих войск врага; малый отряд был более мобильным и подвижным, чем крупное подразделение.

Став партизаном, Денис Давыдов отпустил бороду, чтобы крестьяне не принимали его за француза

Партизанская жизнь началась с неприятного открытия: в первую же ночь отряд Давыдова попал в засаду, устроенную крестьянами, и Денис чуть не погиб. Для Давыдова стало неожиданностью, что крестьяне плохо разбирались в деталях военной формы, которая у французов и русских была похожей, тем более, что русские офицеры разговаривали, как правило, по-французски. После этого случая Давыдов, чтобы крестьяне считали его своим, надел мужицкий кафтан и отпустил бороду. Правда, он впоследствии сменил костюм: на портрете кисти А. Орловского, написанном в 1814 г., Давыдов одет по кавказской моде –в чекмень и кавказскую шапку, вооружен партизан черкесской шашкой, каких у французов не было. Видимо, он это сделал, чтобы показать крестьянам, что он им не ровня, а все-таки - барин...

портрет кисти А. Орловского (1814 г.), Давыдов одет по-кавказски

Малая численность отряда Давыдова не помешала ему одерживать крупные победы. Так, в одной из вылазок, он со своими 50 гусарами и 80 казаками умудрился взять в плен 370 французов, отбив при этом 200 русских пленных, фуру с патронами и девять фур с провиантом. Правда, его отряд не долго оставался малочисленным – он постоянно разрастался за счёт присоединяющихся крестьян и освобождённых пленных. Быстрые успехи партизан Давыдова убедили Кутузова в целесообразности партизанской войны, и полководец не замедлил дать ей более широкое развитие, постоянно присылая паартизанам подкрепления. Второй раз Давыдов видел Наполеона, когда он со своими партизанами находился в лесу в засаде, и мимо него проехал дормез с Наполеоном. Но у Давыдова в тот момент было слишком мало сил, чтобы напасть на охрану императора. Наполеон люто ненавидел Давыдова за постоянное нарушение им снабжения французской армии и приказал при аресте расстрелять Дениса на месте. Ради его поимки он даже выделил отряд в две тысячи всадников при восьми обер-офицерах и одном штаб-офицере. Давыдов, у которого было в два раза меньше людей, сумел загнать отряд в ловушку и взять в плен вместе со всеми офицерами.

Нападение партизан Давыдова на французский отряд

Одним из наиболее выдающихся подвигов Давыдова за это время было дело под Ляховым, где он вместе с другими партизанскими отрядами взял в плен двухтысячный отряд генерала Ожеро; затем под городом Копысь Давыдов уничтожил французское кавалерийское депо, под Белыничами рассеял очередной неприятельский отряд, а затем, продолжая поиски до Немана, занял Гродно.
С изгнанием французов из России партизанская война была закончена, и Давыдов был прикомандирован к корпусу генерала Винцингероде, с которым участвовал в сражениях против Наполеона в Саксонии. В 1814 году Давыдов, командуя своим Ахтырским гусарским полком, находился при прусской армии Блюхера, участвовал с нею во всех крупных делах и особенно отличился в сражении при Ла-Ротьере. Вновь Денис Васильевич прославился на поле боя под Парижем. В том бою под ним было убито пять лошадей, но он вместе со своими людьми всё же прорвался сквозь гусар бригады Жакино к французской артиллерийской батарее, изрубил прислугу и захватил орудия, решив тем самым исход сражения. За этот подвиг Давыдову присвоили чин генерал-майора.

Ахтырские гусары Дениса Давыдова в атаке

После окончания войны у Дениса Давыдова начались неприятности. Вначале его отправили командовать драгунской бригадой, которая стояла под Киевом. Как всякий гусар, Денис был горячим патриотом легкой кавалерии, и более тяжелых драгун презирал. Соответственно, это назначение бывший партизан посчитал обидой. Затем Денису Васильевичу сообщили, что чин генерал-майора ему присвоен по ошибке, и он всего лишь полковник. И в довершение всего, полковника Давыдова перевели служить в Орловскую губернию командиром конно-егерской бригады. Это стало последней каплей, так как он должен был лишиться своей гордости - гусарских усов (егерям усы не полагались). И тогда разъяренный гусар написал письмо императору, что выполнить приказ не может из-за усов. Денис Васильевич ждал отставки и опалы, однако царь, когда ему докладывали о письме Давыдова, случайно оказался в хорошем расположении духа: «Ну что ж! Пусть остаётся гусаром». И назначил Дениса Васильевича в гусарский полк - с возвращением чина генерал-майора!
В 1815 году Давыдов был начальника штаба сначала в 7-м, а потом в 3-м корпусе, одновременно занимаясь литературной деятельностью. Еще дважды ему довелось поучаствовать в войнах: в 1827 году в боях против персов, а в 1831 году — против польских мятежников. В последней войне Давыдов взял город Владимир-Волынский, за что получил орден Анны I-й степени.
В 1819 г Денис Васильевич, наконец-то, женился (за предыдущую жизнь он пережил целый ряд любовных романов, но все они закончились весьма печально). Женился Давыдов на Софье Чирковой, дочери покойного генерала, уже выходившей из принятого тогда возраста невесты (ей было уже 24 года, Давыдову же исполнилось 35 лет). Семья и появившиеся дети (всего в браке Дениса и Софьи родилось девять детей) изменили характер бывшего партизана, теперь для него семейные дела были важнее службы и военных приключений.

Генерал-лейтенант Давыдов в последние годы жизни

Чтобы находиться дома, возле жены, Давыдов то и дело сказывался больным и уходил в многомесячные отпуска. После польской же компании, когда ему было 47 лет он и вовсе подал в отставку. Отставки, правда, ему не дали, но и службой больше не утруждали; фактически, в этот период вся его служба ограничивалась ношением генерал-лейтенантского мундира.
Последние годы жизни Д. В. Давыдов провел в усадьбе Верхняя Маза, принадлежавшей жене поэта, Софье Николаевне Чирковой. Здесь он продолжал заниматься творчеством, вел обширную переписку с М. Н. Загоскиным, А.С. Пушкиным, В. А. Жуковским, другими писателями и издателями. Выписывал книги из-за границы, охотился, писал военно-исторические записки, занимался воспитанием детей и домашним хозяйством. В общем жил в своё удовольствие. Как человек, Давыдов пользовался большими симпатиями в дружеских кругах. По словам князя П. А. Вяземского, Давыдов до самой кончины сохранил изумительную молодость сердца и нрава. Веселость его была заразительна и увлекательна; он был душой дружеских бесед.
Денис Васильевич скончался 22 апреля (4 мая) 1839 года, в неполные 55 лет. Причем, его можно было спасти, если бы послали за врачом сразу, как с ним случился удар. Однако отличавшаяся бережливостью супруга не захотела вечером в ливень отправлять в дорогу лошадь, опасаясь, что она переломает ноги. Считала, что с Денисом Васильевичем «обойдется, до утра потерпит»; а вот не дотерпел…
Умер Давыдов в своей усадьбе Верхняя Маза, но затем прах его был перевезен в Москву и погребен на кладбище Новодевичьего монастыря. Жена, Софья Николаевна пережила Дениса Васильевича более чем на 40 лет.

Денис Давыдов в бою. Открытка 19 века

Дополнение для любителей поэзии:
песни на стихи Дениса Давыдова
(эпизоды из фильма «Эскадрон гусар летучих»)
[flash=560,349,www.youtube.com/v/NA6WkO0F7CM?version=3&hl=ru_R...]

[flash=560,349,www.youtube.com/v/M35bfj3BR7M?version=3&hl=ru_R...]

[flash=560,349,www.youtube.com/v/Ci6zOJc-PgI?version=3&hl=ru_R...]

[flash=560,349,www.youtube.com/v/xGevB3_JrfY?version=3&hl=ru_R...]

---

"Мадам Бесцеремонность" - кавалерист-девица наполеоновской армии

Всем известна Надежда Дурова – кавалерист-девица русской армии эпохи наполеоновских войн. Однако мало кто знает, что и в Великой армии Наполеона были женщины-воины, самой знаменитой из которых стала «мадам Сан-Жен» (франц. «мадам Бесцеремонность»), которая 19 лет сражалась в рядах драгун французской армии. Звали эту отважную женщину Мария-Тереза Фигёр; «мадам Бесцеремонность» - это прозвище, которое ей дали за грубые манеры офицеры и их жены.

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ

Мария-Тереза Фигёр родилась 17 января 1774 г. в Бургундии, под Дижоном. В годы Великой французской революции ее семья оказалась в лагере сторонников монархии и противников революционных преобразований. После смерти отца Марию-Терезу воспитывал ее дядя Жозеф Вьяр, младший лейтенант пехотного полка. В 1793 г. он отправился на войну против республиканцев в качестве командира роты; это позволило ему взять с собой и 19-летнюю племянницу, переодев ее в мундир артиллериста. Однако республиканцы разбили роялистов, и дядя с племянницей попали в плен. Однако пленникам повезло — республиканский генерал Карто не казнил контрреволюционеров, как это было тогда принято, а посоветовал сменить свои политические взгляды, и записаться в республиканскую армию, чтобы спасти свои жизни. Прикинув, чем для них завершится отказ от этого «лестного» предложения, Вьяр и Фигёр быстренько перекрасились в «красных». Приблизительно в то же время Мария-Тереза и получила свое прозвище «мадам Сан-Жен» - ее поведение было по-солдатски бесцеремонным, что часто шокировало воспитанных офицеров, не ожидавших грубых выходок от дамы. В декабре 1793 г Мария-Тереза участвовала в знаменитой осаде Тулона, под руководством еще никому не известного артиллерийского капитана Наполеона Бонапарта участвовала в штурме крепости и получила огнестрельное ранение. Излечившись от ранения, Фигер в 1794 г перешла в 15-й драгунский полк, в составе которого сражалась в Западно-пиренейской армии под командованием Ж.-К. Дюгомье.
После заключения франко-испанского мирного договора вместе со своим полком Фигёр отправилась в Италию, где участвовала в кампаниях 1795—1800 гг. — сначала в составе 15-го, с февраля 1799 г. — 9-го драгунского полка. Ее смелости мог позавидовать и мужчина: в 1795 г. она спасла в бою от смерти раненого генерала, затем — нескольких солдат. Но в октябре 1799 г. Марии-Терезе не повезло, и она попала в плен. Однако австрийский генерал, узнав о необычном пленнике, радушно принял Фигёр и сделал благородный жест —отправил ее через линию фронта к своим, подарив лошадь. Но у кавалерист-девицы началась черная полоса жизни – буквально через несколько дней она снова оказалась в плену, на этот раз – с четырьмя ранениями. Однако и другой австрийский генерал, принц де Линь, в соответствии с правилами «галантных войн», также отпустил ее. Тем не менее, полученные ранения и переживания в плену ослабили здоровье «мадам Бесцеремонность», и в январе 1800 г. Мария-Тереза была отправлена в отпуск.
К этому времени слава Фигёр уже гремела по Франции. Когда она прибыла в Париж, ее принял сам Первый консул. Наполеон решил устроить знаменитую даму при своем дворе, точнее, при дворе супруги – Жозефины. Здесь Мария-Тереза много общалась с будущими маршалами Наполеона —Ланном, Бернадотом и Ожеро, и постоянно шокировала своей грубостью придворных дам – неудивительно, что прозвище «мадам Сан-Жен» тут же прижилось и при дворе. Однако мирная жизнь тяготила Марию-Терезу, и с началом наполеоновских войн Фигёр с наслаждением оставила двор, вернувшись в свой 9-й драгунский полк. В 1805 году «мадам Бесцеремонность» участвовала в Австрийской кампании, храбро сражаясь при Ульме и Аустерлице. В 1806 г. началась Прусская кампания; вместе с 9-м драгунским полком Фигёр сражалась под Йеной. Однако ей опять не повезло: в октябре 1806 г., по дороге на Берлин, она неудачно упала с лошади и покалечилась. В результате женщина-драгун была вынуждена вернуться во Францию и лечиться в течение двух лет.
В 1809 г. Мария-Тереза вновь вернулась на службу, и со своим полком прибыла в Испанию, где ее боевой путь завершился. В июле-августе 1812 г., во время одной из прогулок под Бургосом, Фигёр попала в руки банды испанских герильясов, руководимой известным вожаком «кюре Мерино», беспощадно расправлявшихся с пленными французами. Однако Фигёр повезло — поскольку она проявляла человеколюбие к мирному населению в Бургосе, «кюре Мерино» оставил пленницу в живых, передав ее англичанам. Герцог же Веллингтон никогда не отличался «благородством мужчины», подобно австрийским генералам; ему было все равно – женщина ли его пленница, или мужчина. По его мнению, солдат есть солдат; взятый в плен с оружием в руках должен отправиться в тюрьму, чтобы не смог вернуться в ряды своей армии. И Веллингтон заключил Терезу в форт Лиссабона, где жизнь, как и в любой тюрьме, была далеко «не сахар». Впоследствии Фигёр была вывезена из Испании в английский город Саутгемптон, где ее положение пленницы несколько облегчилось.
Отречение Наполеона от престола 6 апреля 1814 г. сделало пленницу свободной, и Мария-Тереза вернулась во Францию. Как ни странно, несмотря на трагические события 1812-13 гг., которые затмили многое, ее вспомнили: дивизионный генерал и командир полка конных егерей Императорской гвардии Лефевр-Денуэт подарил французской валькирии мундир конного егеря, что, судя по воспоминаниям Фигёр, чрезвычайно польстило ее сердцу. Во время Ста дней, когда Наполеон на время вернулся, женщина-драгун вновь одела военную форму — теперь мундир конного егеря, генеральский подарок, и в этом виде явилась к императору. Однако, невзирая на прошлые заслуги, «мадам Бесцеремонность» так и не смогла добиться от Наполеона разрешения быть принятой в армию, а потому не участвовала в последних сражениях наполеоновской эпопеи.
Так завершилась 19-летняя солдатская карьера Мария-Терезы. По прошествии трех лет, в июле 1818 г., 44-летняя женщина-драгун вышла замуж за друга детства Клемана Сюттера, унтер-офицера элитной жандармерии бывшей Императорской гвардии. По этому поводу комендант Парижа весело заметил: «Жандарм женился на драгуне. Это весьма забавно». Еще бы не забавно: человек, привыкший следить за порядком, связал свою жизнь с представителем самого буйного и задиристого рода войск. Представляю, какая веселая жизнь была у этой пары…
В 1829 году, после 11 лет совместной жизни, Мария-Тереза стала вдовой. Сама «мадам Бесцеремонность» скончалась в возрасте 87 лет, 22 апреля 1861 г., прожив весьма бурную и насыщенную жизнь. До конца своих дней отважная женщина сожалела только об одной неблагодарности ее судьбы — по непонятной для «мадам Сан-Жен» причине она так и не получила заветную для всех солдат Первой империи награду - крест ордена Почетного легиона...

Прошли годы, но память об отважной кавалерист-девице наполеоновской армии продолжала жить. В 1893 г. французский драматург Э. Моро на основе ее жизни написал пьесу под названием «Мадам Сан-Жен». Однако «в интересах сцены», чтобы увлечь зрителей «более высокими сферами» и вплести любовную интригу, другой драматург, В. Сарду, предложил Моро заменить его героиню маршальшей Лефевр, супругой одного из известных маршалов Наполеона…